Шамбала

– Уводят тех, кто голосовал не за Матиса.

– Куда? – выпалила.

Вит покачал головой, Сет сжал губы.

– Думаю, на смерть, – сказал Лурк.

Все еще верю, что это не может быть правдой; они все ошибаются.

А в ушах стояли слова гимна:

…и бьются сердца ради крыльев небес,

что приведут нас к миру чудес…

28

– Не боитесь, что вас засекут? Комитетники отслеживают электропотоки.

– Док кое-что сделал, – задумчиво глядя на эту штуковину, ответил Лурк.

– После обвала халатный Совет посчитал, что здесь отрубило электричество, – пояснял Док с отверткой в руках. – Технически, так оно и было, только от проводов иногда летят искры. На их радарах это отмечается, и если кто-то починит эти провода и энергия ровно по ним потечет, первым делом они заметят это. И ринуться сюда, конечно же.

– Какого тогда лешего ты нас подставляешь? – насмехался бесстрашный Сет.

Док указал на него отверткой.

– Подожди. Видишь эти коробки? – он указал за экраном на небольшие железяки. – Вот провод. Вот зарядка, т.е. посредник. Без него никак, оно регулирует напряжение. А это аккумуляторная батарея. В ней свинцовые пластины – сам достал их – и электролит с кислотой. Накапливает энергию. Передает энергию. Но не обозначает нас на радаре. Шедевр же, – Док развел руками. – То есть, на радарах все еще значатся оторванные провода, через которые временами летят искры – а мы спокойно смотрим новости.

– Гениально, дьявол тебя подери, – произнес один из братьев.

– Ты уверен в нашей безопасности? – спросил Сет.

– Абсолютно.

– Но ведь это невозможно, – усмехнулась я, рассматривая это техническое чудовище.

Юноша широко улыбался с легкой издевкой на губах.

– Ну, конечно, невозможно. Именно поэтому ты только что смотрела на эти рожи.

Среди собравшихся пронесся гул очередного веселья.

– Шедевр, – похвалила я.

В наших кругах электриком значился Натаниэль, но и неплохо с этим справлялась Орли, наша девушка-математик. Они вдвоем могли бы потягаться с Доком; забавно было бы на это поглазеть.

– Спасибо, – смущенно улыбнулся он.

Да, у этого парня могло бы быть неплохое будущее, родись он в Метрополе.

– А теперь, к делу, – хлопнул руками Сет и кивнул Лурку.

– Нашему парню сегодня нездоровится. Все ради правого дела, – толпа засмеялась. – Кто из вас сегодня не явился на выборы? – около десяти человек подняли руки. Я ужаснулась их смелости. – Расходиться по домам сейчас для вас не лучшая затея. Поэтому выступаем сегодня.

– Что? – мы с Витом переглянулись.

– Док пойдет с вами – у него имеется сюрприз, а, старик? – юноша кивнул. – Выйти надо до полуночи. Пункт – улица Ленина. Там проживают многие из Совета. Рядом гостиница. Мне известно, что там остановились некоторые высокопоставленные лица, прибывшие для проведения выборов. Там и сделаете свое дело.

Я вскочила и схватила Лурка за локоть.

– Нет-нет, Лурк, подожди.

– Не трепи зря языком, рыжая ты бестия, – злился Сет. – Ничего ты этим не изменишь.

– Но… – не хватало воздуха; но я забралась за стол – так, чтобы все меня видели, и громко произнесла: – Волчки! Да, вы все, народ Седьмой провинции! – пригнулась и указала на них пальцем. – Те, кто не подчиняется ни одному устою. Те, кто вырос с горах и кто не похож ни на одного рабочего других провинций. Вы готовы сегодня пойти на смерть?

Слова эти повисли в воздухе свинцом. Несколько десятков пар глаз бездумно смотрели на мою фигуру, так несуразно стоящую на столе посреди этого полуразрушенного дома. Они молчали, и эти секунды, как часто бывает, казались вечностью.

– Да, – раздался спокойный, полный сознания, голос Дока.

Я заглянула в его темные глаза, и поняла, что за свои малые годы он, возможно, пережил также много, как и старик.

– Да, – сказал выживший из братьев.

– Да, – сказала Лия и сделала шаг вперед.

Все закивали головами и много раз повторяли слова согласия.

Лурк поднялся ко мне на «пьедестал» и громко заявил:

– Да, мы не похожи ни на одну провинцию. Мы выросли в горах, они – на равнинах. Горы дают нам свой отпечаток. Горы внушали нам с детства большую стойкость. И это к нам прислали комитетников и стражей, и нас уводили на допросы, и это нашу границу оберегают пуще зеницы ока, потому что наш дом, наши горы – наша козырная карта, наш чертов туз в рукаве. И мы больше не позволим им угнетать народ! Мы хотим равенства, мира, спокойствия! Мы хотим жить, а не выживать!

Толпа заревела. Они воздели руки к потолку и просто кричали, как кричат люди, еще не утратившие последние крохи надежды.

– Мы отвоюем нашу свободу! Мы будем жить! И мы, и наши дети – мы познаем иную жизнь!

Люди кричали так, что содрогались стены. Их вопли было не остановить. Их дух разгорался все ярче. Их буйство застилало им глаза, они ослепли. Но кто им судья? Они хотели другого мира – и они за него боролись. Как же отчаянно они боролись!..

– Тогда… я… – чувствовала себя престранно; охватила общественная эйфория – та самая, о которой рассказывал Герд, но хладность всегда пересиливала иные чувства. – Я… Останьтесь в живых, – сказала Лурку.