Шандор Ференци

Вопреки Фрейду, для которого вытесненное первоначальное может навсегда остаться непознаваемым и который интегрирует травматизм в диалектическое соотношение внутреннее/внешнее, включая его в бессознательную психическую реальность, Ференци, начиная с этого периода, придерживается убеждения, что начало и вытеснение первоначального должны быть приняты во внимание и даже подвергнуты анализу. Но сама идея первоначального, похоже, недостаточна. Поэтому, добавив к «началу» префикс архи- («архи-начало») и получив «начало начал», Ференци надеется найти то психическое место, куда «вписываются» травма и ее импринтинги. Так, мы находим в его Клиническом дневнике (1932), написанном незадолго до смерти, следующие строки: «Возникает вопрос, а не следует ли каждый раз искать первичную травму в первоначальной связи с матерью, может ли травма более позднего периода, уже отягощенного появлением отца, иметь такой же эффект, если нет травматического рубца в отношении мать-ребенок, архиначального (Ururtraumatisch)»[31].

Похоже, это «архи-начало», вышедшее из-под пера Ференци, следует считать отпечатком и следствием совместной разработки идей и обмена мнениями с Фрейдом в годы Первой мировой войны. Эти идеи, побудившие его очень дотошно изучать возможные взаимосвязи между серьезными «катастрофами» в истории биологического вида и не менее серьезными катастрофами в истории индивидуума и в развитии его влечений, позже постоянно присутствовали в его трудах, так как среди всех своих современников он больше других старался определить воздействие травмы (интрапсихической «катастрофы») на суть клинических ситуаций, которые можно связать с категориями первичного и первоначального.

«Технические инновации» (1918–1933)

Технические инновации, предлагаемые на протяжении пятнадцати лет (1918–1933), отмечены различными идеями, которые Ференци удалось постепенно сформулировать при ответе на многочисленные вопросы, которые он задавал себе по поводу надежности и эффективности психоаналитического механизма лечения сложных случаев. К этому добавляется и тот факт, что во время «поворота» в психоанализе 1920-х годов Ференци, следом за Фрейдом, улавливает специфику одержимости как навязчивого, компульсивного влечения к повторению. Оно становится причиной многих неудач, ведет к тому, что многие курсы лечения увязают в болоте. Терапия «человека с волками» (Вольфсмана) напоминает нам об этом. В то время те, кто, находясь в анализе, не демонстрировали истинного невроза переноса, а чаще всего застревали между психоневрозом переноса, который, по-видимому, поддается анализу, и нарциссическим неврозом, который анализу не поддается, погружали аналитиков в пучину глубокой растерянности. «Адаптирован» ли аналитический механизм для такого типа пациентов, которые в процессе развития их переноса в анализе находятся между «безумием и психозом»[32]? Что можно узнать от этих пациентов об организации инфантильного невроза и невроза переноса? Вправе ли мы вообще подозревать у них то и другое? Что происходит с контрпереносом, который они вызывают, и как быть с ним? Какую технику психоанализа следует применить к ним, если понятно, что, в отличие от так называемых «классических» видов терапии, здесь нужно будет преодолевать препятствия? Как далеко можно зайти и следует ли это делать? Каковы пределы того, что анализируется, самого анализа и т. д.?

Как хорошо показывает его переписка с Фрейдом, Ференци с самого начала своей практики (1908) не перестает спрашивать своего собеседника об этих проблемах — проблемах психоаналитического процесса, техники, рамок, модальности, затруднений переноса и контрпереноса. Подведя еще в первых своих трудах теоретическую базу под перенос и придав ему определенный статус, Ференци в последующие годы направляет свой интерес и изыскания также на контрперенос, на те вопросы, которые он вызывает у аналитика во время курса лечения.

Замечательный клиницист, неустанный терапевт, Ференци с первых лет своей практики все время пытается уяснить для себя те препятствия и ограничения, на которые он наталкивается во время лечения так называемых «трудных» пациентов. Так, по свидетельству его современников, благородно защищая других и помогая им при неудачах, он очень скоро попал в ситуацию, когда его коллеги, недолго думая, стали доверять ему тех своих пациентов, которые создают больше всего проблем.