Шандор Ференци

Ференци неоднократно ставит перед собой и пытается разрешить узловые вопросы разногласий аналитического толка со своим бывшим аналитиком. Упреки Фрейду в основном сводятся к тому, что тот не знал как или не смог поддержать другой тип переноса, кроме родительского и «воспитательного». Он заявляет о темных пятнах этого переноса, связанных с контрпереносными затруднениями. Они отняли у него возможность анализа негативного переноса, а также развития всех форм регрессии и определили «недостаточность», даже «провал» его анализа. Все это порой приводит Ференци к горьким и несколько эмоциональным соображениям, как, например, в заметке от 17 марта 1932 г.: «Остается записать мне в актив тот факт, что я сопровождаю своих пациентов очень далеко и могу при помощи моих собственных комплексов, если так можно выразиться, плакать вместе с ними. Если к тому же я обретаю способность сдержать в подходящий момент эмоции и потребность в релаксации, то я с уверенностью могу предсказать успех. Мой собственный анализ не смог проникнуть достаточно глубоко, потому что мой аналитик (натура нарциссическая, по его собственному признанию) с его твердым решением остаться в добром здравии и с его антипатией к слабостям и аномалиям, не смог последовать за мной в эту глубину и слишком быстро перешел к воспитательному аспекту»[76]. Упреки, неоднократно обращенные Ференци в адрес Фрейда относительно отказа от анализа его негативного переноса (его ненависти в переносе) скрывают, по всей видимости, упрек в отказе от анализа его материнского переноса и последовавшей из этого депрессии переноса, депрессии, связанной с первичной размерностью[77].

Итак, в постоянном стремлении к новому анализу с Фрейдом Ференци обращается к своему «Дневнику», пытаясь уйти от переносно-контрпереносного тупика, влияние которого он чувствует и который в свое время не мог, из-за отсутствия адекватных теоретических понятий, быть проанализирован.

Несмотря на тупики, с которыми сталкивается Ференци, мы видим здесь, как, начиная с наблюдения интрапсихических напряжений, связанных с метапсихологией пары травма — расщепление, строилась in statu nascendi (с момента возникновения) его теория травмы. Неоспоримо, что одной из его великих заслуг является попытка очень откровенно и со смирением поведать о сложной переносно-контрпереносной работе, которую предполагают клинические состояния, отсылающие нас к трудноразрешимым проблемам первичного и первоначального. Чтение этого выдающегося документа позволяет нам увидеть Ференци в горниле развития его последних теоретико-практических идей и оценить огромный клинический и теоретический талант, если не сказать гениальность, его автора.

Наследие идей Ференци с точки зрения теории

В свете статей, написанных Ференци начиная с 1926–1927 гг. и до создания Клинического дневника, психические категории, исследованные клиникой и практикой Ференци, являются последствиями:

• аутоэротических нарушений;

• метаморфоз первичной любви и первичной ненависти;

• недостаточности на уровне первичного нарциссизма и нарциссических расщеплений;

• дефектов символизации и расстройства мышления;

• состояний измененного «Я» (пограничные состояния);

• анаклитических депрессий, вплоть до эссенциальных депрессий[78].

• страстных переносов и т. д.

В основе этой клиники и этой практики лежат аспекты, касающиеся соотношения категорий первичного и первоначального с классическими эдиповыми категориями. Однако, чтобы разработать их клинически и теоретически, Ференци недоставало понятий отрицания и расщепления — в той редакции, как они будут сформулированы впоследствии, исходя из идей Фрейда[79], а также понятий патологической проективной (Мелани Кляйн) и нормальной (У. Р. Бион) идентификации. Можно также сказать, основываясь на современных теоретических концепциях, что ему недоставало теории негативного. И все же именно понятия, связанные с категорией негативного (устранение смешения влечений, необходимые негативные переносы, непреодолимые негативные терапевтические реакции, «бесконечный» анализ и т. д.), являются целью его последних исследований.

Поэтому на всякий случай напомним еще раз главные положения его теоретических размышлений, позволяющие утверждать, что он был пионером в создании инструментов, необходимых для разработки клинических категорий, связанных с отчаянием и истощением, вплоть до агонии психической жизни:

• черта, необходимая для аналитика, который в любую минуту может столкнуться с особо трудными психическими задачами — полностью использовать работу своего контрпереноса, чтобы поставить его на службу лечения;