Шандор Ференци

Ференци считает, что на основании этих замечаний он может точно указать то психическое место, куда первоначально вписывается травма и импринтинги, подлинные мнестические следы; он пишет: «Возникает вопрос, а не следует ли каждый раз искать первичную травму в первоначальной связи с матерью, может ли травма более позднего периода, уже отягощенного появлением отца, иметь такой же эффект, если нет травматического рубца в отношении мать — ребенок», архиначального (Ururtraumatisch). Быть любимым, быть центром вселенной является естественным эмоциональным состоянием младенца — не маниакальным состоянием, а реальным фактом. Первые разочарования в любви (отнятие от груди, регулирование экскреторных функций, первые грубые порицания от посредника, угрозы, вплоть до наказания) наверняка имеют травматический эффект, мгновенно парализующий психику. Дезинтеграция, вытекающая отсюда, порождает новые психические образования. В частности, можно предположить, что в этот момент происходит расщепление[74].

Здесь можно увидеть способ, которым Ференци открывает новые пути к клиническому подходу и клинической интерпретации. Для него ясно, что сбои в материнском окружении, вплоть до провала антивозбуждающей и вмещающей способности матери — по причине слишком большого раннего соблазна, который она индуцирует, — порождают Ururtraumatisch. Это вызывает у субъекта дефекты символизации, отчуждение «Я», невозможность зарождения базового чувства близости к реальности, состояние первичного насилия, трудности аутоэротизма, становящиеся в этих условиях основой для отказов и расщеплений, составляющих, таким образом, базу для генезиса извращений и пограничных состояний.

В отсутствие адекватных концептуальных метапсихологических инструментов, которые позволили бы глубже исследовать эти клинические случаи с помощью параметров «классических» рамок, Ференци разрабатывает последнюю технику, которая могла бы, по его мнению, создать условия для близкого постижения реальности «травматического рубца в отношении мать — ребенок, архиначального (Ururtraumatisch)». Эта техника — взаимный анализ — если даже и позволяет ему добиться некоторого прогресса в понимании травматических организаций, фактически приводит лишь к малоубедительным, даже разочаровывающим результатам. Будучи не в состоянии подтвердить пригодность метода, он все же должен попытаться показать его полезность. Это вторая ось «Дневника».

Техническая ось: взаимный анализ

Как мы видели выше, этот анализ тесно связан с представлением Ференци о травме. Ференци пробует установить связь между своими контрпереносными позициями и внутренним присутствием «страстных» травматических объектов, появляющихся в анализе посредством переноса пациента — переноса, характеризующегося мимикрией, повиновением и отрицанием ненависти (в рамках негативного переноса, который не мог быть упомянут). Этот «страстный» перенос устраняется тогда, когда аналитик соглашается признать и ознакомить своего пациента с собственным «страстным» отрицанием последнего. Таким образом, аналитик создает условия для «того доверия <…>, которое определяет контраст между настоящим и невыносимым, травматогенным прошлым»[75].

Все же очень скоро Ференци вновь вынужден сдаться перед очевидным фактом.

Результатом применения этой техники взаимного анализа является укрепление ситуации, против которой она изначально была создана, — «соблазна», продуцируемого аналитиком и анализом по отношению к пациенту. Впрочем, какой смысл можно придать этой странной материи, про которую трудно понять, как она организуется и кому — пациенту или аналитику — ее приписать? Из-за контрпереносных затруднений, с которыми он сталкивается в связи с некоторыми сложными анализами, Ференци приходит к выводу, что его техническая инновация — «взаимный анализ» — фактически свидетельствует о недостаточности его личного анализа.

Личностная ось: отношения с Фрейдом

Об этом аспекте «Дневника», касающемся отношений Ференци с Фрейдом, мы упомянем здесь лишь вкратце.