Шаньго чжуань. Тетрадь в белом бархате

Я слушал его вполуха, готовый в любой момент прервать этот затянувшийся случайный разговор не к месту, но тут моё внимание привлекла беседа, ведущаяся за соседним столиком. Там сидели трое, чьих лиц я не видел, но голос и манера речи одного из них были как будто знакомы: подчёркнуто книжные выражения при колоритном акценте, пополам Янь и Чжао, как у многих чжаоских удальцов, пообвыкшихся в гостевой слободе на Дуншане.

— Мы вышли на небезызвестного вам господина Су, ошибки быть не может, — сказал этот человек. С этой фразы я насторожился и весь обратился в слух. — Работа проведена значительная и тончайшая. Будьте покойны, всё пройдёт безукоризненно и вы вскорости получите желаемое. Встретимся мы в означенном месте. Изволите взглянуть?

Второй голос сказал чуть тише, но я услышал:

— Юйкоу?

— Точно так, — ответствовал первый.

Третий больше молчал, а когда говорил, я не мог разобрать ни слова.

Су — не самая редкая фамилия в горной стране. В школе со мною учились два Су, даже не родственники. Но с тех пор как я побывал в Тайцзине, эта фамилия стала связана в моём сознании прежде всего с беглым архивариусом, а все разговоры, в которых она фигурировала, вызывали у меня подозрения и тревогу. После знакомства с чрезвычайным докладчиком Бянем подозрительность усилилась многократно. Разговор в «Ветре добродетели» я, конечно, не мог считать простым совпадением.

Эти трое, безусловно, обсуждают моё преступление, выследили меня, более того — знают и о дальнейших моих планах, ведь поместье Вэйминьского князя относится к префектуре Юйкоу! Я отчаянно пытался вспомнить, говорил ли хоть кому-нибудь, что собираюсь в этот раз заглянуть в Баопин, но нет, об этом не знали даже «тайные учёные». Возможно ли, что какой-то невидимый противник вычислил мой маршрут, узнав, что я вышел вместе с мастером Шангуанем? В прошлом году Лю Яньтай наверняка расспрашивал о нём обитателей гостевой слободы, то есть на Дуншане знают, что князь его ищет. А из этих троих по крайней мере один (чей голос мне знаком) прибыл из слободы, а кто-то из его собеседников служит в министерстве столичной безопасности. Но что они хотят предпринять?

Юй Шатин как раз прекратил рассказывать о своих логических изысканиях, и наша встреча вдруг показалась мне очень удачной. Из провозглашённой триады «наблюдать — сопоставлять — делать выводы» его, возможно, подводил третий элемент, но первые два впечатляли. Я напустил на себя скучающий вид и произнёс:

— Ну, допустим. А что вы могли бы сказать о людях за соседним столиком?

— Ничего, — признался усач. — Но если вы дадите мне пару часов, я узнаю о них кое-что, а к завтрашнему дню буду знать всё.

Эта самоуверенность почему-то меня убедила. Бывают люди, которые хвастают настолько густо, что им хочется безоговорочно верить, особенно если то, что они говорят, тебя устраивает.

— Ну, хорошо, — сказал я. — Встретимся завтра в полдень на этом же месте, и я вас послушаю.

— Вы-то сами с ними знакомы? — на всякий случай поинтересовался Юй.

Как бы мне хотелось это знать!

— Какое это имеет значение? — ответил я всё с тем же скучающим видом. — Обещаю не вмешиваться и не нарушать чистоту вашего опыта.

На всякий случай я действительно решил не вмешиваться и не следить за этим трио самостоятельно. Что если эти люди намеренно сели так близко ко мне и вели разговор таким образом, чтобы я мог их слышать? «Бей по траве, чтобы спугнуть змею!» — советует автор древней книги стратагем. Если они хотели, чтобы, услышав их, я начал действовать, разумнее всего будет не действовать, во всяком случае самостоятельно.

Покидая в тот день «Ветер добродетели», я думал, что, даже если Юй Шатин не преуспеет в сборе данных, я в любом случае частично уже вооружён, потому что знаю о самом наличии замысла, а значит, в префектуре Юйкоу достаточно держаться начеку.

Я ошибался.

Глава тридцать четвёртая. Юная артистка экзаменует поклонников, неожиданный победитель получает тайное послание

На следующий день Юй Шатин в ресторане не объявился. Я пришёл за полчаса до полудня, сел на прежнее место и прождал его около трёх часов. Одна компания сменяла другую, гул разговоров, пение и стихи наваливались на сознание тяжёлой бесформенной грудой, я выискивал сишаньского усача взглядом, поглядывал на входную дверь и галерею, то и дело подходил к стойке и заводил ненужные разговоры с молодыми кутилами, но спросить о Юе напрямик опасался. Было ли на месте вчерашнее трио? Я этого не знал. Не желая пересекаться с этими людьми, я ведь даже не запомнил их внешнего вида, только голоса́ — но по голосам разве найдёшь…