Шанхай Гранд. Запретная любовь и международные интриги в обреченном мире

Имя Джона Б. Пауэлла, любезного редактора антияпонской газеты China Weekly Review, уроженца Миссури, оказалось в верхней части японского черного списка. После пыток в Бридж-Хаусе он заболел берибери. Только когда он потерял половину веса, а плоть отслаивалась от пальцев ног, был вызван врач.

Только удача не позволила правой руке сэра Виктора Сассуна, Люсьену Овадье, попасть в Бридж-Хаус. В августе Овадия отправился в Нью-Йорк, чтобы договориться о продаже отеля Metropole американскому консульству. После того как сделка сорвалась, он возвращался в Шанхай, когда по радио объявили о бомбардировке Перл-Харбора. Овадия повернул назад и присоединился к своему боссу в Нью-Йорке, где сэр Виктор пытался договориться о поставках хлопка для своих фабрик в Индии. Это был один из немногих случаев в его карьере, когда Овадия — человек, который был взорван в своем доме Сассун, когда падали бомбы в Черную субботу, — не оказался не в том месте и не в то время.

Если бы сэра Виктора поймали в Шанхае во время вторжения японцев, он, несомненно, подвергся бы особому наказанию. (Один из его руководителей, Гарри Арнхольд, был пойман; его посадили в тюрьму и безжалостно допрашивали). Статья в журнале Collier's за 1942 год под названием «Медленная смерть в японской клетке» наглядно описывает, что случилось с теми, кто остался в живых. Ее автор, американский военный корреспондент М.К. Форд, который также был заключен в Бридж-Хаус, писал, что «в одном углу лежал больной багдадский миллионер без присмотра». Больной рассказал Форду:

«Я выдержал все эти тяготы шестьдесят дней, но теперь, после восьмидесяти двух дней, выхожу из строя. Уже несколько дней я пытаюсь вызвать врача, чтобы он посмотрел на мою лихорадку, но они и рукой не пошевелят. Все мои деньги приносят мне много пользы. Я и не мечтал, что буду жить как самый грязный кули».

Сэр Виктор с ужасом узнал от Форда, который написал ему после публикации статьи, что «багдадским миллионером» был его друг Эллис Хаим. После японского вторжения, Хаим и другие лидеры еврейской общины пришли к капитану Инузуке в новый отель «Cathay», чтобы сообщить ему, что средства, выделенные на помощь беженцам в Хонгкеве, почти исчерпаны. Вспомнив, как сэр Виктор и Хаим оскорбили его, предложив продать японцам их худшие, кишащие крысами жилища, Инузука «практически выгнал их из своего дома». Сразу же после встречи Хаима утащили в Бридж-Хаус.

В 1939 году Хаим первым сообщил сэру Виктору, что его непринужденные высказывания о японском милитаризме в мировой прессе привели к серьезным последствиям для еврейских беженцев в Шанхае. Хаим, как потрясенно узнал сэр Виктор, был арестован за организацию вечеринки Moonlight Follies в поддержку союзников — одного из последних светских мероприятий, которые Сассун посетил перед отъездом из Шанхая.

«Хайам [sic] был склонен винить вас в своей несчастной судьбе», — писал Форд сэру Виктору. «Я никогда не забуду один день, когда двое других в клетке отнесли Эллиса к банке в углу, один держал его за руки, а другой — за голову, пока он делал свои дела… Он был болен, по его словам, малярией, и его конечности были сведены судорогой от долгого лежания в углу». Японцы, продолжал Форд, похоже, считали Хаима британским шпионом.

Те, кому удалось избежать внимания кемпейтаев, столкнулись с совершенно новыми проблемами. Белые шанхайцы, привыкшие занимать верхние ступени расовой иерархии Договорного порта, внезапно стали вражескими пришельцами под мечом микадо, в империи, лозунгом которой была «Азия для азиатов».

Это была запоздалая реакция на оскорбления, нанесенные в прошлом веке, когда «Черные корабли» коммодора Перри открыли огонь из своих орудий в гавани Токио. К 1942 году японцы управляли 405 миллионами человек — одной пятой населения Земли. От восточных границ Индии до Филиппин они вплотную приблизились к достижению своей цели — вытеснению западного населения из Азии.

Тем, кто остался в Шанхае, предстояло выживать в совершенно изменившемся городе.

Из каставаров на «одиноком острове» жители Шанхая под японским владычеством превратились в обитателей того, что китайцы называют хэйан шицзе, «темным миром». Физически иностранные поселения, взятые без обстрелов и бомбардировок с воздуха, практически не изменились. Новые оккупанты Шанхая использовали ту же сцену и обстановку, чтобы разыграть зловещую пьесу теней.