Шанс #3

– Да-да, – улыбка на морщинистом лице стала еще шире. – Нужно торопиться, лучшие места разбирают за час до начала.

– Эээ… спасибо, – вежливо кивнула девушка, надеясь, что ошеломленный взгляд не слишком явно ее выдает.

Сделав глубокий вдох, Ева вышла в жаркие сумерки. Район, в котором она остановилась, считался самым приличным и даже роскошным по филиппинским меркам: чистые стекляшки небоскребов, аккуратные магазины, широкие тротуары и даже регулировщики в смешных шляпах. Если бы не люди с оружием, которые иногда встречались у входа в банки, можно было подумать, что попал в цивилизованную страну.

Поужинав сытным раменом в торговом центре, девушка прошлась вдоль набережной, изо всех сил стараясь не думать о завтрашнем дне, но напрасно. С Ноуа они договорились встретиться в одном из кафе Танавана в полдень. Время и место были единственными ясными пунктами в ее плане.

А что потом? Вот он сядет перед ней, мальчик четырнадцати лет, и расскажет о происходящем на фабрике Осадчего. И как ей быть? В родном городе она чувствовала себя разгневанной и дерзкой, но в чужой стране, среди незнакомого языка и вооруженных людей на каждом шагу, ее уверенность таяла с каждым часом. Если Ноуа докажет свою правоту, ей вызывать полицию? Стучаться к местным журналистам? Связываться с правозащитниками из Labor Watch в США? Но смешно же. Кто она против целой империи Soft Powers?..

В этот самый момент по плитке набережной пробежала упитанная крыса, и Ева брезгливо поморщилась. Оглянувшись по сторонам, она поняла, со смесью тревоги и удивления, что давно покинула границы благополучного Макати. Огни небоскребов остались позади. Здания вокруг стали ниже, беднее, горы зловонного мусора на набережной – все больше, а вместо прохожих в аккуратных рубашках навстречу шла шумная компания с портативной колонкой, из которой на всю громкость орал хип-хоп. Стараясь не паниковать, Ева проложила в телефоне маршрут до своего отеля – всего два с половиной километра.

Очень быстро, чуть ли не переходя на бег, девушка зашагала по извилистым улочкам, внимательно следя за стрелкой на карте. Маршрут был самым коротким и поэтому вел через лабиринт дворов – плохо освещенных, грязных, с сохнущим на веревках бельем и разноцветными тряпками. В очередном переулке пронзительно пахло мочой, и Ева, зажав нос пальцами, ускорила шаг. До гостиницы оставалось всего пятьсот метров, когда из темноты послышались чьи-то голоса. Ева испуганно замерла на месте, прижимая к себе сумку, но через мгновение выдохнула – это всего лишь стайка детей.

Тощие фигуры подошли близко, и девушка наконец-то смогла их рассмотреть. На самом деле этих шестерых – в растянутых майках и грязных шлепанцах, с горящими волчьими глазками – трудно было назвать детьми. Приблизившись вплотную, самый высокий и наглый, лет двенадцати на вид, невозмутимо протянул руку к ее телефону.

«Мне пиздец», – подумала Ева.

Сделав шаг назад, она резко мотнула головой, но пацан даже не думал отступать. Еще момент – и девушка наверняка осталась бы без телефона и кошелька, но раздавшийся в переулке громкий голос заставил мальчишек вздрогнуть: «What's going on?!» Четверо мужчин, скорее всего, туристов, если судить по огромным рюкзакам, показались в тусклом свете единственного фонаря. Дети растаяли в темноте, выкрикивая на филиппинском, где и чью мамку они видали. Да уж, Манилу точно не назовешь самым гостеприимным уголком на планете.

Через несколько минут, сидя в своем номере и рассматривая решетки на окнах, поставленные против воров, Ева с тоской размышляла, как в одном городе могут одновременно уживаться внешний лоск и внутренняя тьма. Но почему же эта тьма так притягательна для нее?..

Все ответы она найдет завтра. В Танаване.

Глава 35

Маленький желтый автобус трясся так, что Ева проклинала всех филиппинских богов, вместе взятых. От Манилы до Танавана было всего сорок километров, но водитель в соломенной шляпе останавливался каждые пять минут, то подбирая, то высаживая шумных пассажиров. Те, нагруженные баулами, узелками, пакетами, толкались, спорили и ругались, стремясь занять места, и Ева, вжавшись в стенку, крепко прижимала к себе сумку. Сбоку от нее сидела пожилая пара: сухенький седой дед и его громкая жена, которая непрерывно охала на поворотах и все время повторяла: «Абайятар!» – и журналистке оставалось только догадываться, зовет ли она мужа или произносит страшное ругательство на филиппинском.

На очередной остановке в автобус зашли трое, и один из них, немолодой мужчина с лицом, усеянным сеточкой морщин, и потемневшей на солнце кожей, с любопытством рассматривал Еву. Наверняка для этих уставших, не обласканных жизнью, с трудом сводящих концы с концами людей она, условно «благополучная» белая женщина – самая настоящая экзотика. Вместо мозолей на руках – аккуратный маникюр, на ногах не стоптанные шлепанцы, а новые кроссовки, и пахнет от нее не по́том, а кокосовым гелем для душа. И вся разница – лишь оттого, что ей повезло родиться в другой точке на карте. Причудливая воля судьбы, помноженная на несправедливость мира.