Шарм

– Это заманчивое предложение, но думаю, мне лучше продолжать ходить по городу, высматривая объявления о вакансиях. Может быть, найдется какой-нибудь магазин, в который я еще не подавала заявление об устройстве на работу.

– И, вероятно, таких магазинов много. – Кауамхи обнимает меня одной рукой. – Не беспокойся. Ты обязательно что-нибудь найдешь.

– Да, Хадсон тоже так говорит. – Я качаю головой: – Ему легко говорить, ведь сам он сразу нашел идеальную работу.

И это действительно так. Когда он явился в хозяйственный магазин в свой второй рабочий день, хозяйка этого магазина упомянула, как она расстроена тем, что на этой неделе учитель ее дочери ушел на пенсию. И во время обеденного перерыва Хадсон отправился в школу и заполнил заявление о приеме на работу.

Я бы никогда не подумала, что грозный вампир может работать учителем в третьем классе начальной школы – но он был в восторге. И это получается у него хорошо. Очень хорошо.

Один раз я зашла в школу, незадолго до большой перемены, чтобы занести ему обед, и он читал детям историю о гигантской умбре, которая жила в горах и которой все боялись. Как-то раз один мальчик из близлежащего городка заблудился в горах, и эта умбра спасла ему жизнь. Они стали настоящими друзьями, хотя мальчик и не мог остаться в горах с умброй, поскольку ему надо было вернуться домой к своим родителям.

Мальчик с вьющимися фиолетовыми волосами и веснушчатыми щеками поднял руку и спросил:

– А почему он не испугался умбры?

Хадсон снисходительно улыбнулся и задал встречный вопрос:

– А сам ты как думаешь – почему?

Мальчик задумался на целую минуту – и я видела, что он в самом деле думает, – затем улыбнулся и сказал:

– Потому что он понял, что важно не кто эта умбра, а какая она.

Хадсон улыбнулся этому мальчугану и продолжил читать рассказ, но, если честно, я понятия не имею, какой там был конец, потому что все это время едва удерживалась от того, чтобы не расплакаться на глазах у всех этих ребятишек. Из-за того, что Хадсон так добр к этим детям и они так любят его. Из-за того, что он, похоже, сумел начать в этом чужом странном месте новую жизнь и его существование обрело смысл.

Я невольно вспоминаю тот вечер в его берлоге перед моим восемнадцатым днем рождения. Хадсон тогда предложил мне заключить перемирие, затем бросил мне джойстик, и мы смеялись и играли в Mario Kart до глубокой ночи. И теперь мне кажется, что, возможно, тогда он пытался помочь мне еще немного задержаться в детстве, потому что чувствовал, как мне грустно от того, сколько важных событий я пропустила – событий, которые должны были стать чем-то вроде обрядов посвящения во взрослую жизнь. Учеба в последнем классе старшей школы. Выпускной. Рассылка заявлений о приеме в университет.

В полночь он игриво толкнул меня плечом и сказал:

– Теперь мы сравнялись по возрасту.

Это показалось мне таким нелепым, что я едва не выронила джойстик.

Но затем у меня округлились глаза, потому что до меня вдруг дошло.

Из дневников Хадсона я узнала, что, хотя он родился двести лет назад, его отец на протяжении многих лет давал ему возможность жить по-настоящему, вне гробницы, всего один день в месяц. Вместе с его пребыванием в Кэтмире это время составило как раз восемнадцать лет.

Он тогда просто пожал плечами и продолжил:

– Это долгая история, но, когда Джексон… – тут он картинно закатил глаза, – убил меня, мне было восемнадцать лет и я учился в последнем классе Кэтмира.

А значит, Хадсону пришлось пропустить те же вехи, что и мне, и все же он ведет себя как полагается взрослому мужчине. Так что мне надо перестать ныть и понять, чем я хочу зарабатывать на жизнь. Хадсон прав. Я могу это сделать. Может быть.

Кауамхи шевелит бровями:

– Тебе надо больше слушать твоего вампира. Он знает, о чем говорит.

– Ты говоришь это только потому, что считаешь его сексуально привлекательным.

– Да, он очень привлекателен. И неотъемлемой частью его сексуальной привлекательности являются его мозги. Так что слушай его. И перестань так изводить себя тревогой. Все образуется – ведь так бывает всегда.

– В самом деле? – Я корчу гримасу. – А ты не забыла, что говоришь с человеком, который случайно проник через барьер и навсегда застрял в другом мире?

– Зато в этом мире у тебя есть я, ставшая твоей лучшей подругой, и сексуальный вампир, ставший твоим… соседом по комнате. – Она снова шевелит бровями: – Я просто хочу сказать, что все могло быть и хуже.

Она произносит слова «сосед по комнате» с таким выражением, что по коже у меня начинают бегать мурашки.

Мы с Хадсоном не говорили о том, что едва не произошло после прослушивания. И отнюдь не потому, что я не пыталась.

Он всегда встает раньше меня, или ложится спать позже, или же – что достает меня еще больше – меняет тему.

Хотя он и хотел выяснить отношения в той пещере, и это было не так уж давно, теперь он, похоже, полон решимости не обсуждать то, что происходит между нами.

А что-то происходит, это несомненно.

Между нами такое напряжение, что его можно резать гребаной бензопилой.