Шаровая молния

Неужели Вершинин ничего больше не значил как человек? Он еле как поднял себя, оперся двумя руками об раковину и посмотрел на свою физиономию, непонятно что в ней разыскивая, видя в своем отражении абсолютную пустоту – ни деньги, ни силу и красоту, ни авторитет, а никчемную пустоту. Его природная красота и обаяние исчезали на глазах, внутренний стержень и самодовольные мысли уходили вместе с последними силами, терзая Вершинина – уходило то, что подпитывало его, чем он гордился. Заполнить пустоту было нечем.

Алексей тогда окончательно запутался, затерявшись в самом себе. Хватило одного дня, чтобы изменить человека, заставить его понять собственное внутреннее ничтожество на фоне внешней праздничной обложки. Этот день со всеми его событиями стал непреодолимой преградой для Вершинина, который не прошел проверку судьбой и медленно погибал от ее ударов. Как говорили Зотов с Тихомировым, есть только один выход из этого лабиринта – смерть. О возрождении, о втором шансе не было и речи: он не знал, что ожидало его впереди, сколько у него времени, не знал, что предпринять, к кому обратиться, как спастись от всего сотворенного, от холода и одиночества, от потери рассудка в этой круговерти, которую он сам все эти годы разгонял.

«Это тупик… и в нем только конца нужно ждать», – как-то так говорил Зотов. Тихомиров был в этом плане менее критичен – он никогда бы не допустил того, что сейчас случилось с Вершининым. Мы лицезрели кошмарный сон Тихомирова в реальности.

Алеша облил себя холодной водой из крана, стараясь хоть как-то сбросить нависшую над ним мглу, пробудить разум, чтобы попытаться все переосмыслить, но ничего не получалось, должного эффекта это не давало. Облегчения и озарения он не ощутил, словно в нем нечему было пробуждаться: не было ни сердца, ни души, а лишь потрепанная в драке оболочка, которую он напрасно питал все эти годы. Как видите, все это не принесло ожидаемой пользы. Оставалось только отдаться на растерзание судьбе и ждать, что будет раньше: смерть от горя и несовместимых с жизнью травм или суицид, лишь бы не выносить всего этого (несомненно, Вершинин уже ненавидел самого себя за глупость, легкомыслие, слабохарактерность, уязвимость и недальновидность).

Вершинин смотрел в зеркало и не узнавал себя: глаза заплыли, волосы растрепаны, руки тряслись, ноги не держали, намереваясь надломиться в любой момент, как спички, лицо было разбито в хлам, мышцы потеряли тонус. Леша плюнул в зеркало кровавой слюной: он видел, как опустился, как изменился, как не смог сдюжить гнет перевернувшейся в одночасье жизни, которая так внезапно и жестоко преподнесла уйму сюрпризов, продемонстрировала, что у нее есть и другая сторона. Алексей опустил голову, не веря всему происходящему, считая все предсмертным сном, нереальным и невозможным.

В это самое мгновение через все затянутое тучами почерневшее небо, точно огненная колесница, по гребням туч пронеслась сахарно-белая молния, озарившая все вокруг, а через секунду мощной канонадой грянул трескучий удар грома. Испугавшись проблеска молнии, на мгновение покрывшей квартиру ярким белым светом, Вершинин, позабыв обо всем, ринулся в зал. Ему показалось, что он находится в темнице – парень кинулся к окну. Заплетавшиеся ноги подвели, и Леха рухнул на пол, вскрикнув от боли, но мигом собрался с силами, дополз до большой оконной створки от пола до потолка, дотянулся до тугой ручки и открыл окно, запустив в квартиру свежий воздух вперемешку с летящими с улицы каплями дождя. Леше немного полегчало, когда он несколько минут просидел у открытого окна, опершись об кровать: он вдыхал запах озона с улицы, изнывающее тело окропил холодненький дождь. Для полноты эффекта он даже разорвал на себе всю одежду, которая после драки все равно годилась разве что на тряпки, оставшись в одних трусах, и стал все ближе и ближе двигаться к краю пола, за которым зияла бездна высотой в 10-этажный дом.

Занавески причудливо развивались на ветру. Ливень был как из ведра – лужа на полу у окна медленно подползала к Вершинину. Гром грохотал почти без передышки, разноцветные молнии без устали бегали по небу. Гроза в этот день поражала невиданной силой: стена дождя не давала ничего рассмотреть за собой, но Леша упорно смотрел сквозь нее куда-то вдаль.

Дождь практически не нарушил жизненного ритма вечернего города: зажигались огни, шумел центральный проспект, колесили машины, моргая фарами и шевеля дворниками, бежали под зонтами люди, перепрыгивая лужи. На это движение и смотрел Алексей Вершинин, однако в скором времени он понял, что это не отвлечет его – ему стало зябко от ветра и дождя, особенный грозовой запах приелся, поэтому он отодвинулся от окна вглубь комнаты.