Шартрская школа

Пока Гименей и помянутые девы, беря пример с лица Природы, придавали своим лицам выражение внутреннего сетования и тщились воспроизвести идею внутренней скорби в образах внешнего плача, Природа, предвосхищая его слова своими, молвит: «О единственные светочи людской темноты, утренние звезды закатного мира, особливые доски для терпящих кораблекрушение, несравненные гавани от мирских бурунов, полнотою глубочайшего понимания я понимаю, какова вашего собрания вина, по какому случаю ваше появление, какая причина сетованию, какое скорбям начало. Ибо люди, наделенные лишь внешностью человечества, внутри же искаженные безобразием звериного непостоянства, коих себе на горе облекла я хламидою человечества, покушаются лишить вас наследства, отчины земного жительства, захватывая себе господство над всей землею, вас же понукая вернуться в дом ваш небесный[1060]. Когда охватывает пожар соседскую стену[1061], меня это тоже касается, и потому, вашему страданию сострадая, вашей скорби соскорбя, в вашем стоне я слышу мой стон, в вашем бедствии мой урон нахожу.

Итак, не пренебрегая ничем относящимся к делу, следуя за своими собственными целями, насколько я в силах простереть длань моего могущества, я поражу людей наказанием, сообразным их греху. Но поскольку я не могу выйти за пределы моей силы, и не в моей способности совершенно искоренить яд этой чумы, я, следуя правилу моей силы, наложу клеймо анафемы на людей, попавших в ловушки помянутых пороков.

Надлежит мне спросить Гения, прислуживающего мне в жреческой должности, дабы он, поддерживаемый присутствием моей судебной власти, одобряемый вашим согласием, пастырским жезлом отлучения удалил их из перечня природных вещей, из пределов моей юрисдикции. Для сего посольства Гименей будет самым подходящим исполнителем: у него сияют светила звездного витийства, у него находится сокровищница взвешенного совета».

Тут все собравшиеся, оставив слезы и сетования, преклонив головы, принесли Природе обильное излияние благодарности. Гименей же, пред очами Природы стоявший в смиренном коленопреклонении, принял ответственность за назначенное ему посольство. Тогда Природа тростниковым пером начертала на папирусном листке такую официальную формулу:

«Природа, милостью Божией заместительная правительница мирового града, приветствует Гения, свое второе “я”, и желает ему во всех делах наслаждаться отрадами безоблачной Фортуны.

Поскольку подобное, отвращаясь от неподобного, радуется, разделяя общество подобного, находя в тебе вторую себя, как в зерцале Природы отраженное подобие, я связана с тобою узлом сердечной любви, с тобою преуспевая в твоем преспеянии, в твоей неудаче терпя равную неудачу. Посему наша любовь должна быть кругообразной, так чтобы ты, отвечая равной приязнью, участь нашу делал общею.

Очевидность совершенного преступления, словно бы кричащая, слишком явным делает для тебя кораблекрушение рода человеческого. Ведь ты видишь, как люди звериными соблазнами бесчествуют честность первоначальной природы, совлекая с себя преимуществующую природу человечества, в силу вырождения своих нравов обращаются в зверей, следуя собственным страстям в Венериных консеквенциях, терпя крушение в водоворотах обжорства, кипя в парах вожделения, паря на неверных крыльях гордыни, подвергааясь укусам зависти, позлащая других лицемерием лести.

На эти недуги пороков никто не наступает с лекарствами; этот поток злодеяний никто не укрощает плотиной защиты; эти зыби преступлений никакая твердая гавань не обуздывает. Даже добродетели, совершенно не способные выдерживать такой напор вражеского насильства, в поисках исцеления прибегли к нам как святилищу защиты.

И поскольку наши дела терпят ущерб от общего нападения, тебя улещая мольбами, тебе ради твоего покорства приказывая, и повелением увещеваю, и увещанием повелеваю, чтобы ты без всяких изощренных отговорок немедля пустился к нам, дабы в присутствии и с помощью моей и моих дев, отрешая сынов гнусности от священного общения нашей церкви, с должною торжественностью нашего служения ты поразил их суровым жезлом отлучения».

После этого она передала письмо, запечатанное оттиском печати, на коей искушенным художеством вырезаны были имя и образ Природы, послу для передачи. Тогда Гименей, с торжественностью и радостью на лице, дав делу эпилог выражением благодарности, начиная назначенное посольство и пробуждая своих сотоварищей от праздной дремы, повелел, чтобы они, бодрствуя при своих музыкальных инструментах, пробудили и их от безмолвного сна и призвали к напевам гармонических мелодий. Тогда они, инструменты ободрив неким вступлением, звук разнообразно единообразный, в несходстве схожий, многовидным вывели напевом:

XVII