Шатаут

К злости примешивается печаль, и меня одолевает желание расплакаться. Возможно, позже я и правда поплачу, но сейчас уж точно не покажу своих слез Эбби. Чтобы справиться с эмоциями, я сжимаю кулаки так, что ногти впиваются в ладони.

– Дружба не должна быть такой, – добавляю я. – Хотя это даже не дружба.

А ведь Эбби еще не обо всем знает. Например, я не сказала ей о тесте на BRCA. Неудивительно. Ей явно было бы все равно.

– Так значит, теперь ты идеальная, а я плохая? – голос Эбби становится все громче, и теперь, уверена, ее слышат все в доме.

Сцена напоминает ссору влюбленных, хотя все куда более печально.

Я опускаюсь на кровать и сжимаю подушку, чтобы выплеснуть на нее свой гнев.

– Я не идеальна, но я хотя бы забочусь о своих друзьях.

– Думаешь, ты лучше меня из-за маленькой интрижки, которую завела? Это не продлится долго, Сера. Тайлер не просто так не хочет становиться твоим парнем.

Ее слова ощущаются как пощечина.

– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, – дрожь в моем голосе выдает оскорбленные чувства.

– Продолжай себя успокаивать, – закатывает глаза Эбби. – Но потом, когда все закончится, не прибегай ко мне плакаться.

И она вылетает из комнаты, хлопнув дверью.

– Отлично! – кричу я. – Рада, что мы друг друга поняли!

Попытка оставить за собой последнее слово кажется незрелой, и я сразу же жалею об этом.

После хлопка входной двери в доме воцаряется тишина. Гнев утихает, и я остаюсь наедине со словами Эбби. Чем дольше я сижу, тем больше задаюсь вопросом, права ли она насчет Тайлера.

Глава 29 Неправильная мишень

Тайлер

Серафина снова в моей комнате, но на этот раз об этом все знают.

– Я принесла лед, – она подходит к кровати, на которой я сижу в одних трусах, и протягивает мне охлаждающий пакет, завернутый в кухонное полотенце. – Надеюсь, ты не повредил руку, когда ударил его.

– Спасибо, Сер, – поморщившись, я прикладываю пакет со льдом к костяшкам и, чтобы зафиксировать его, оборачиваю полотенце вокруг запястья. Хотя я хорошо знаю, как махать кулаками, в тот момент совсем об этом не думал. Мне только хотелось как следует надавать Робу… а не защитить руки, чтобы после играть в хоккей.

Забравшись ко мне на колени, Серафина приподнимает мой подбородок, чтобы осмотреть лицо. Глядя в зеркало в ванной, я уже успел заметить маленький синяк, но Робу досталось куда больше.

– Уф. Больно? – мягкими кончиками пальцев Серафина скользит по отметине, обводит ее.

– Не-а. Видела бы ты его.

Но даже так – Роб еще легко отделался. Он заслуживал худшего. Что, если бы они были в другом месте? Что, если бы были совсем одни? Меня тошнит от одной мысли об этом.

– Я ценю твою заботу, но тебе не следовало так делать, – добавляет Сера. – Не хочу, чтобы у тебя были неприятности.

– После того, что сделал этот подонок? Даже если бы попытался, не смог бы удержаться. Хотя это не лучший способ сообщить твоему брату о нас.

– Подумаем об этом завтра. Я уже взрослая, Чейз как-нибудь переживет.

Внутри меня кипят вопросы, и вскоре я уже не могу их сдерживать.

– Во всяком случае, что за история между тобой и Робом? Не могла бы ты ввести меня в курс дела?

Серафина колеблется.

– Когда-то мы переспали. Только раз, ничего серьезного. Я всегда считала его другом, но, судя по всему, ошибалась и пропустила несколько тревожных звоночков.

Когда-то? Что это вообще значит? Два года назад? Три? Ей же всего двадцать. Теперь у меня больше вопросов, чем ответов.

– Как давно?

– На выпускном.

Что за черт?

Мне требуется вся моя сдержанность, чтобы сохранить невозмутимое выражение лица. Знай я об этом раньше, не позволил бы Далласу меня остановить.

– Ты кому-нибудь рассказала об этом? – осторожно спрашиваю я. – Чейзу, например?

– Роб же все еще жив. Я не хотела создавать Чейзу проблемы. Это уже в прошлом. Теперь все в порядке. Ну, кроме беспорядка, который я устроила этим вечером.

– В этом нет твоей вины, Сер, – отложив пакет со льдом в сторону, я касаюсь ее щеки. – Ты уверена, что все в порядке?

У меня такое впечатление, что она пришла сюда, чтобы я почувствовал себя лучше, но это не обо мне нужно беспокоиться.

Губы Серафины слегка дрожат.

– Все хорошо. Ничего страшного не случилось. Роб просто перепил.

Из-за того, что она преуменьшает важность его проступка, я злюсь на него еще больше, потому что кое-что страшное все же случилось.

– Пьяный или нет, ни один идиот не имеет права прикасаться к тебе без твоего разрешения. Особенно парень, которого ты считала «другом», – мои слова выходят более резкими, чем я планировал. – Прости. Мне невыносима мысль о том, что кто-то причинит тебе боль.

Проигнорировав мое замечание, Серафина придвигается ближе. Кладет руки мне на плечи и дарит поцелуй. Все мое тело воспламеняется, а член приподнимается, что вкупе с первобытным гневом, струящимся по моим венам, создает странную смесь эмоций. Как бы сильно мне ни нравилось, что она здесь, я чертовски зол. И не остыну еще как минимум пару дней, если не больше.

И если хоть раз встречу Роба, тот об этом пожалеет.