Шато д'Иф и другие повести

«Надо полагать, ты имеешь в виду Кристэла», – заметил Дамон.

«Подозреваю, что он как-то замешан в происходящем».

Дамон тоже взглянул в сторону другого плота: «Я в этом практически не сомневаюсь».

«Подозрения и доказательства – разные вещи, – возразил Флетчер. – Прежде всего, чего добивается Кристэл, нападая на нашу бригаду?»

«И чего добиваются декабрахи?»

«Не знаю, – признался Флетчер. – Но хотел бы узнать».

Он ушел, чтобы переодеться в гидрокостюм.

Подготовили мини-батискаф. Флетчер установил камеру на наружном кронштейне, подсоединил звукозаписывающее устройство к чувствительной диафрагме оболочки. Усевшись за пультом управления, он закрыл голову прозрачным шлемом.

Батискаф опустили в океан. Он наполнился водой, и его блестящий горб исчез под поверхностью.

Бригада починила крышу производственного цеха и соорудила временную антенну.

День прошел – наступил вечер, сгустились сумерки сливового оттенка.

Громкоговоритель стал шипеть и потрескивать; послышался усталый, напряженный голос Флетчера: «Приготовьтесь. я вернулся».

Бригада собралась у поручня, вглядываясь в сумрачное море.

Одна из тускло поблескивающих волн не опустилась, стала приближаться и превратилась в выпуклость оболочки батискафа.

Опустили захваты, оболочка опорожнилась, аппарат подняли лебедкой на колодки.

Флетчер спрыгнул на палубу и бессильно прислонился к шлюпбалке: «С меня пока что хватит этого ныряния».

«Что тебе удалось узнать?» – нетерпеливо спросил Дамон.

«Все заснято на пленку. Я покажу запись, как только у меня перестанет звенеть в ушах».

Флетчер принял горячий душ, после чего пришел в столовую и съел миску рагу, поставленную перед ним стюардом. Тем временем Мэннерс вставлял бобину заснятой Флетчером пленки в проектор.

«Я сделал окончательные выводы по поводу двух вещей, – начал Флетчер. – Во-первых, деки разумны. Во-вторых, они общаются друг с другом неуловимым для людей способом».

Удивленный и разочарованный, Дамон моргнул: «Тебе не кажется, что ты сам себе противоречишь?»

«Просмотри запись, – отозвался Флетчер. – Убедись собственными глазами».

Мэннерс запустил проектор; экран осветился.

«Сначала не было ничего интересного, – говорил Флетчер. – Я сразу подплыл к окраине шельфа и стал перемещаться вдоль обрыва. Это отвесная пропасть, дальше – только бесконечный мрак Глубин. Я нашел большую колонию деков километрах в пятнадцати к западу от той, которую я обнаружил вчера. Там у них целый город».

«Город – значит, цивилизация», – назидательно заметил Дамон.

Флетчер пожал плечами: «Если приспособление к себе окружающей среды – цивилизация, а я где-то слышал такое определение – значит, у них есть цивилизация».

«Но они не общаются?»

«Смотри сам».

На экране пока что не было ничего, кроме сумрака цвета морской воды. «Я сделал круг над Глубинами, – пояснил Флетчер. – Выключил прожекторы, включил камеру и стал постепенно приближаться».

В центре экрана забрезжило нечто вроде бледного созвездия; созвездие расширялось, превращаясь в россыпь отдельных искорок. Искорки становились все ярче и дальше одна от другой; за ними становились заметными высокие бледные очертания коралловых минаретов, башен, шпилей, зубцов. По мере приближения батискафа эти контуры становились четкими. Послышался записанный голос Флетчера: «Высота коралловых образований здесь варьирует от пятнадцати до шестидесяти метров, а протяженность – не меньше восьмисот метров».

Изображение увеличилось. Вдоль кораллового фасада появились черные отверстия; бледные силуэты декабрахов неторопливо заплывали в эти ниши и выплывали из них. «Обратите внимание, – говорил голос Флетчера, – на террасу перед колонией. Этот уступ служит своего рода складской площадкой. Отсюда трудно что-либо разглядеть, опущусь еще метров на тридцать».

Картина изменилась; экран потемнел: «Я спускаюсь… Глубиномер показывает, что до дна сто десять… сто пятнадцать метров. Плохо вижу – надеюсь, все это регистрируется камерой».

Флетчер прокомментировал запись: «Теперь вы это видите лучше, чем я из батискафа. На такой глубине поверхности коралла не отражают свет так ярко, как на Мелководье».

На экране появились основание кораллового фасада и почти ровный горизонтальный уступ шириной метров пятнадцать. Камера быстро повернулась, «взглянув» в сторону черных глубины за краем обрыва.

«Я заинтересовался, – сказал Флетчер. – Эта терраса не выглядела естественной. Она искусственная. Видите, какой у нее край? Неровности практически незаметны. Это искусственный портик, крыльцо перед входами в жилища».

Камера повернулась обратно к шельфу – теперь возникало впечатление, что терраса была размечена на участки различных оттенков.