Шато д'Иф и другие повести

«Это должно придавать тебе уверенность, – сказал Берк. – Если кусок прозрачной ткани вызывает у тебя эмоцию, сходную с той, которую у тебя вызываю я, ты должен понимать, что эта эмоция не имеет рационального основания».

«Я это понимаю, – отозвался Тарберт. – Теперь, когда я это понимаю, я могу контролировать инстинктивное ощущение». Какая-то часть напускной светской учтивости Тарберта улетучилась – под ней обнажилась серьезная, аналитически мыслящая личность, которую он предпочитал скрывать. «А теперь у меня в ушах какой-то странный звук: „гхрр, гхрр, гхрр“. Словно заело сцепление зубчатых колес – или кто-то прокашливается… Странно. Нет, это больше похоже на „гхырр, гхырр“. Гортанное „гхырр“. Это телепатическое восприятие? И что такое „гхырр“?»

Берк покачал головой: «Не имею представления. Я слышал такие же звуки».

Тарберт уставился в пространство, потом закрыл глаза: «Я замечаю причудливые трепещущие формы – необычные, довольно-таки отвратительные. Не могу их четко различить…» Он открыл глаза, растер лоб ладонью: «Странно… Ты так же воспринимаешь этих… призраков?»

«Нет, – ответил Берк. – Я просто вижу их такими, какие они есть».

«Неужели? – Тарберт удивленно взглянул Берку в глаза. – Потрясающе! Рассказывай дальше».

«Я хочу изготовить довольно-таки большой аппарат. Мне потребуется изолированное помещение, защищенное от незваных посетителей. Месяц тому назад я мог бы выбрать любую из десятка лабораторий; но теперь никто со мной не станет сотрудничать. Прежде всего, я уволен из УПИП. Во-вторых, каждый человек на Земле теперь ненавидит меня от всей души».

«Каждый человек на Земле, – задумчиво повторил Тарберт. – Означает ли это, что кто-то не на Земле не испытывает к тебе такую ненависть?»

«В какой-то мере это так и есть. Примерно через неделю ты будешь знать об этом столько же, сколько знаю я, и тогда у тебя будет выбор – так же, как у меня – продолжать работу в этом направлении или отказаться».

«Хорошо! – согласился Тарберт. – Я могу подыскать тебе мастерскую. По сути дела, сразу приходит в голову компания „Электродайн энджиниринг“. Они закрылись, пустует целое предприятие. Ты, наверное, знаком с Клайдом Джеффри?»

«Конечно, знаком».

«Я с ним поговорю. Уверен, что он позволит тебе пользоваться их помещениями, сколько угодно».

«Прекрасно. Ты можешь ему позвонить сегодня же?»

«Могу позвонить ему сию минуту».

«Вот телефон».

Тарберт позвонил и сразу же заручился неофициальным разрешением на использование Берком помещений и оборудования компании «Электродайн энджиниринг» на протяжении неопределенного срока.

Берк выписал Тарберту чек. «Это еще зачем?» – спросил физик.

«Это все, что осталось на моем банковском счету. Мне нужны будут материалы и другие запасы. За них придется платить».

«На двести двадцать долларов много не купишь».

«Деньги беспокоят меня меньше всего, – возразил Берк. – В багажнике моей машины – сто килограммов золота».

«Ну и ну! – воскликнул Тарберт. – Я впечатлен! Что ты хочешь изготовить в мастерской „Электродайна“? Машину, производящую еще больше золота?»

«Нет. Я намерен построить денопализатор». Произнося эти слова, Берк внимательно наблюдал за нопалом Тарберта. Понимали ли нопалы человеческую речь? Об этом трудно было судить. Щетинистая грива нопала искрилась и колыхалась, но это могло ничего не означать.

«Что такое денопализатор?»

«Скоро узнаешь?»

«Ладно, – сказал Тарберт. – Если это необходимо, я подожду».

VIII

Через два дня госпожа Макриди постучалась в дверь квартиры Берка – деликатно, как настоящая леди, но, тем не менее, решительно. Берк угрюмо поднялся на ноги и открыл дверь.

«Доброе утро, господин Берк! – с ледяной вежливостью произнесла госпожа Макриди; ее абсурдно огромный нопал взъерошился при виде Берка, как распушивший перья индюк. – Боюсь, что у меня для вас неприятные новости. Дело в том, что мне потребуется ваша квартира. Я была бы очень благодарна, если бы вы как можно скорее подыскали себе другое жилье».

Берк печально кивнул. Это требование его нисколько не удивило; по сути дела, он уже установил в углу мастерской компании «Электродайн энджиниринг» раскладушку и печку, работающую на бензине. «Хорошо, госпожа Макриди, я перееду завтра или послезавтра».

Совесть очевидно беспокоила госпожу Макриди. Если бы только Берк устроил сцену или хотя бы выразился невежливо, она могла бы оправдать перед собой свое решение. Домохозяйка раскрыла рот, чтобы что-то сказать, но, поколебавшись, смогла выдавить только три слова: «Спасибо, господин Берк».

Берк медленно вернулся в гостиную. Этот эпизод вполне соответствовал его ожиданиям. Формальным отказом госпожи Макриди предоставлять ему жилье демонстрировался антагонизм не менее интенсивный, чем насилие со стороны четырех хулиганов. Ральф Тарберт, которого профессионализм и темперамент заставляли сохранять объективность, признавал, что ему постоянно приходилось сопротивляться злобным порывам.