Шато д'Иф и другие повести

«Тысяча силей!» — произнес не без злорадства хриплый голос. Травек помнил этот голос — голос лорда Спангла. Травек заставил себя взглянуть туда, откуда он доносился. Прикрывая рот рукой, Спангл что-то шептал на ухо человеку в великолепном желтом камзоле с зелеными отворотами: лорду Джонасу.

Женщина с сомнением сказала: «Я дам за него тысячу сто силей».

«Тысяча сто пятьдесят!» — объявил один из бригадиров. Другие молчали, устроившись на сиденьях поудобнее.

«Тысяча двести», — беззаботно парировал Спангл.

Аукционер не успокаивался: «Дамы и господа, оживитесь! Делайте ставки! Это ценный экземпляр. Умный человек, получивший образование на Эксаре, квалифицированный инженер, проницательный, надежный. Кто предложит полторы тысячи?»

Один из бригадиров хотел было называть цену, но высокая костлявая женщина уже подняла палец: «Тысяча триста!»

Спангл ласково отозвался: «Тысяча четыреста».

«Тысяча четыреста пятьдесят!» — решительно заявила женщина.

Джонас рассмеялся в ответ на какую-то шутку Спангла и объявил: «Полторы тысячи!»

«Тысяча шестьсот!» — Спангл с укоризной взглянул на Джонаса.

Костлявая женщина фыркнула и отвернулась.

«Тысяча шестьсот? Тысяча шестьсот? — выкрикивал аукционер. — Кто даст тысячу семьсот?»

«Тысяча семьсот!» — резко прозвучал голос со стороны.

«Тысяча восемьсот», — сказала женщина, сидевшая в заднем ряду.

«Тысяча девятьсот», — угрюмо прохрипел Спангл.

«Две тысячи», — спокойно повысила цену женщина.

Спангл пожал плечами: «Две тысячи сто!»

«Две тысячи двести», — не уступала женщина.

«Названа цена в две тысячи двести силей! — воскликнул аукционер. — Замечательный, полезнейший экземпляр! Две тысячи триста? Кто предложит две тысячи триста?»

Молчание. Спангл открыл было рот, но тут же закрыл его, глядя на Травека со мстительностью голодной рептилии.

«Значит, продано! — заключил аукционер. — Продано уважаемой даме за две тысячи двести силей». Он повернулся к Травеку: «Спускайся и пройди к регистратору».

Травек молча пересек помещение, взглянул на купившую его женщину: «Мардина?»

Девушка улыбнулась; на ее глаза навернулись слезы: «Что еще я могла сделать?»

XI

Мардина и Травек вышли под вечернее пасмурное небо, миновали темные, покрытые холодной испариной склады из черного кирпича, проехали на ленте по туннелю; туман конденсировался каплями у них на щеках. Оставив позади элегантные усадьбы, они углубились в многолюдный центр Аламбара.

Травек сдавленно произнес: «Надо полагать, я должен тебя поблагодарить». Он замолчал, не зная, что еще сказать.

Она обернулась к нему: «И что же?»

Травек рассмеялся: «Спасибо! Хотя я не понимаю, почему ты решила меня вызволить. Две недели тому назад ты готова была прожечь во мне дыру».

«Это было две — нет, три недели тому назад. И за эти три недели, как мне кажется, я многое оставила позади».

«Вот таверна, — сказал Травек. — Давай где-нибудь присядем».

Таверна размещалась в здании с плоским фасадом из глазурованного кирпича и квадратной деревянной дверью, выкрашенной в рыжевато-красный цвет. Внутри было тепло и тихо. Свет проникал через витражные окна, озаряя столы приятными разноцветными бликами.

Им подали соленую рыбу, сухари и, немного погодя, большую пузатую бутыль теплого вина. Травек налил вино в стеклянные кружки — оно оказалось водянисто-зеленым, с розоватым отсветом. Глядя на Мардину, сидевшую напротив, Травек позволил себе полностью расслабиться. Девушка взяла его руку обеими ладонями: «Дайл! Я не знаю, что мне делать».

«Надо полагать, ты приняла какое-то решение, — отозвался Травек. — Иначе ты не стала бы мне помогать».

Она с сомнением прикусила губу: «Не знаю. Приходится думать о многих вещах одновременно».

«Но ты уже приняла решение и сама начинаешь это понимать».

«Откуда ты знаешь?» — с тоскливой полуулыбкой спросила Мардина.

«Ты здесь, со мной, а не с Арманом».

Она отпустила его руку — с явным сожалением, с горечью: «Дайл, как-то раз я обвинила тебя в ревности, но на самом деле не верила, что ты ревнуешь. Ты действительно ревнуешь?»

Он не ответил.

«Дайл, мне трудно в этом признаться. Я никогда не хотела быть никем, кроме одной из последователей Армана, арманитов. Если ты принял самый обычный энтузиазм, поклонение герою, за... — она отвернулась и чуть покраснела. — Он мог бы даже заслужить мою любовь, если бы не был таким лжецом. Но теперь я все знаю. Арман — подлец».

Травек пригубил вино, ощущая необычное удовлетворение: «Его нужно убить».

Мардина рассеянно отозвалась, не соглашаясь с утверждением Травека и не возражая против него: «Он умеет внушать уважение и ловко пользуется этим. У него хорошо подвешен язык, но он ни к кому не испытывает никакого сочувствия».

«Где он сейчас?»

Девушка трезво посмотрела ему в глаза: «Дайл, я помогла тебе, не предъявляя никаких требований. Но теперь я хотела бы поставить одно условие».

«Какое?»

«Ты не будешь ничего делать, не посоветовавшись со мной предварительно».

Он тихо сказал: «Я не успокоюсь, пока существуют рабы и работорговцы — никогда».

Мардина откинулась на спинку стула: «Я думала, что Арман обещал положить конец этим вещам. Но он заблуждается».