Шато д'Иф и другие повести

Охранник сказал: «Титус, эта партия ведет себя хорошо. Никто не орал. А теперь — все, кто не сдох! На ноги, живо! Постройтесь в затылок, следуйте за мной. Проходя мимо каптерки, берите каждый по одному комплекту белья, по одному комбинезону и по одной паре сандалий — не больше и не меньше. Пошли, живо! Чтобы у меня всё было без сучка, без задоринки!» Он со свистом рассек воздух хлыстом.

Их провели мимо прилавка, где выдавали одежду, а потом мимо стола, где служащий навешивал им на шею таблички. Мужчин направили в одну дверь, женщин — в другую.

Травек оказался в длинном, хорошо освещенном зале, лицом к толстой стеклянной перегородке. Это место напомнило ему арену, где он впервые увидел Мардину. В том же помещении находились другие — человек пятьдесят; все они стояли с поникшими головами или уставившись в стекло невидящими глазами. Неподалеку горестно всхлипывал мальчуган.

В конце зала стоял грузный рыжий раб в черной и зеленой сбруе — надсмотрщик, явно наслаждавшийся своей властью. Травек подошел к нему и заглянул ему в глаза, холодные и бессмысленные, как у лягушки: «Как отсюда позвонить по телефону?»

«Никак. Для тебя все это кончено».

«Я хотел бы позвонить верховному комиссару — он хорошо меня знает».

Надсмотрщику такое заявление понравилось: «А я — дядюшка патриарха!».

Травек сдержанно отозвался: «Ответственность за любую задержку понесешь ты».

Надсмотрщик моргнул — случались и не такие странные вещи: «Подожди-ка».

Он провел Травека в центральное управление. Травек обратился с той же просьбой к лейтенанту в плотно облегающей черной униформе с золотистыми нашивками. Лейтенант колебался, но через несколько секунд указал на телеэкран: «Вот, звони».

На экране появилась семиконечная звезда, голос произнес: «Связь установлена».

«Вызовите верховного комиссара», — сказал Травек.

Появилось хмурое лицо с мохнатыми черными бровями, ежиком жестких волос, горбатым носом: «Кто это?»

«Я хотел бы поговорить с верховным комиссаром», — повторил Травек.

Собеседник внимательно оценил физиономию и одежду Травека: «Ты — раб».

«Если вам дорога жизнь, сообщите ему, что его ждет Дайл Травек».

Человек с мохнатыми бровями отвернулся и некоторое время с кем-то тихо говорил. Его лицо исчезло. Теперь Травек смотрел на продолговатую физиономию верховного комиссара.

«А, Травек!» — приветствовал его комиссар, рассмеявшись — весело, но вежливо. Травек мрачно молчал. Наконец верховный комиссар сказал: «Смехотворно, достойно сожаления. Я послал вас привезти Армана. Вместо этого он продает вас на Бирже. Разве это не смешно?»

«С вашей точки зрения, — согласился Травек. — Тем не менее, я буду рад, если вы вызволите меня отсюда».

Верховный комиссар покачал головой: «Дорогой мой, боюсь, что не в состоянии вам помочь. Ситуация вышла из-под моего контроля. Патриарх будет возмущен, если я воспрепятствую поставкам трудовых ресурсов. Я мог договариваться с вами, когда у вас был пропуск. Тогда вы были неприкосновенны.

Я надеялся, что вы привезете Армана. Вместо этого он привез вас. Я желаю вам всего наилучшего, но теперь вы представляете собой на Максусе бóльшую ценность в качестве заводского работника, нежели в качестве похитителя преступников. Служите нам хорошо, ведите себя хорошо — и больше никогда ко мне не обращайтесь».

Экран погас.

Травек не мог поверить своим ушам — он все еще хотел многое сказать. У него за спиной раздался деловитый голос лейтенанта: «Проведите его обратно в аукционный зал».

Понемногу Травек начинал привыкать к постоянному вниманию людей, собравшихся за стеклянной перегородкой. Прищуриваясь, бригадиры оценивали выносливость, силу, подвижность. Лордов, выбиравших лакеев, больше интересовала способность держаться с почтительным достоинством. Дамы — хозяйки городских усадеб с колонными фронтонами — подыскивали швейцаров и слуг, изучая телосложение и лица рабов.

Внимание Травека привлекло костлявое лицо с горбатым носом и бледными тонкими губами — этот человек недоуменно нахмурился, повернулся к спутнику, указал на Травека пальцем. Травек вспомнил его: лорд Спангл!

Аукцион начался вечером того же дня. Находившимся в зале приказывали выходить на арену по одному. Травека вызвали в первую очередь. Он встал посреди площадки, обратив на толпу каменный взгляд.

Аукционер прошептал: «Сделай приятное лицо, парень, на тебя смотрят дамы! Если тебя не сделают лакеем, тебе придется работать в рудниках, добывать тяжелые металлы — там ты долго не протянешь. Приятно улыбайся — и, если повезет, будешь ночевать в мягкой постели!»

Повысив голос, аукционер обратился к публике: «Человек с Эксара, красивый, подтянутый! Смотрите, какая у него широкая грудь, какая прямая шея, сильные ноги! Ценный экземпляр в любом качестве — так что, дамы и господа, предлагайте свою цену!»

«Восемьсот силей».

«Восемьсот пятьдесят...» «Девятьсот пятьдесят...» — слышались невыразительные голоса представителей промышленных предприятий.