Щит веры. Часть 2. Воину-защитнику и гражданскому населению в помощь (ПТСР, боевая психическая травма)

Однако надо понимать, что Ухтомский даёт нам надежду. Доминанта хранится в архивах памяти[94] таким образом, что те нейроны, которые задействованы во время возбуждения психики, могут быть переконфигурированы нами в более конструктивном направлении. Известный современный миссионер монах Иоанн (Адливанкин), анализируя опыт игровой зависимости, также приводит учение Ухтомского и рассказывает об исследованиях мозга жонглёра. Когда жонглёр жонглирует кеглями, ему нужно внимательно за ними наблюдать. Удивительно, но при сканировании мозга жонглёра было обнаружено появление нового функционального тела. То есть группа нейронов в мозге перестроилась в какую-то новую конфигурацию, чтобы отслеживать именно этот процесс жонглирования. Это похоже на новый желудок, который требует пищи. И применительно к военнослужащим можно привести подобный пример. Один офицер спецназа, который участвовал в Чеченской кампании, рассказывал, что привык всегда считать шаги: если в окно залетит граната, тебе полезно знать, сколько шагов нужно сделать до угла и т. д. Но эта привычка осталась у него и в послевоенное время: он везде ходил, считая шаги. И даже когда его жена пекла на кухне блины и разворачивалась к нему со сковородкой в руках, его тело воспринимало это как боевую ситуацию. Жена удивлялась, видя со стороны, что он как-то странно реагирует: скачет и т. д. Но офицер понимал, что это остаточные явления, которые только со временем были переработаны.

Возможность исцеления и преодоления травматического опыта через переинтерпретацию травматической доминанты. Преподобный Макарий Оптинский. Псалтирь

Итак, общее исцеление — каким оно представляется в свете этого учения и в согласии со святоотеческой мыслью — возможно, когда человек осознанно переинтерпретирует свою травматическую доминанту и направляет рефлексы, которые она запускает, в конструктивное русло. У прп. Макария Оптинского есть толкование строчки псалма Внегда прозябоша грешницы яко трава, и проникоша вси делающии беззаконие (Пс. 91, 8), очень похожее на описание действия доминанты. По мысли прп. Макария, пока страсть себя не проявила, нам трудно с ней бороться, трудно её подцепить. Но когда в человеке вспыхнул гнев, если он начнёт молиться за обидчика, он начнёт эту страсть в себе искоренять.

Вообще идея Ухтомского, совпадающая с мыслью свт. Игнатия (Брянчанинова), состоит в том, что, когда доминанта приходит в движение, всё, что мы сделаем в момент возбуждения, запомнится, «запишется» и воспроизведётся автоматически в следующий раз. Между доминантой и страстью в данном контексте можно поставить знак равенства, так же как между доминантой и добродетелью, ведь механизм может быть и благим. То есть, если мы, испытывая гнев на кого-то, помолились за обидчика, в следующий раз, когда мы его увидим, нам будет даже несколько приятно на него смотреть, потому что вспомнится и то, что мы за него помолились. Соответственно, здесь и обнаруживается надежда: мы понимаем, что травматический опыт может быть перестроен, переинтегрирован.