Шел четвертый год войны…

Чтобы не замочить капитана, решили подогнать плот как можно ближе к берегу. Прошли еще немного. И плот сел на мель, Спирина подняли на руки и понесли в лес. И тут случилось то, чего никто не ожидал. То ли у кого-то из карателей не выдержали нервы, то ли по какой случайности в прибрежных кустах вдруг раздался выстрел. И в то же мгновение тишина и покой наступившей ночи словно взорвались. На разведчиков со всех сторон бросились каратели. Но разведчики, хотя и были застигнуты врасплох, успели схватиться за автоматы. Над озером раскатились гулкие очереди. Кто-то попятился обратно в воду. Кто-то бросился напролом через кусты. В ход пошли ножи, приклады. Грохнула граната. Другая. Третья. И так же неожиданно все смолкло. Взвилась запоздалая ракета. Повисла над озером огненным шаром. Осветила лес, кусты ивняка, изумрудную зелень лужайки, желтую песчаную отмель и на ней черные, уже не двигающиеся фигуры людей. Погибли все четверо, кто плыл за плотом. И вдвое больше карателей, изо всех сил пытавшихся выполнить приказ унтерштурмфюрера. Когда остальные подбежали к месту схватки, они увидели при свете фонариков лишь одного форсировавшего озеро и подававшего признаки жизни человека. Это был Спирин. Он был в немецкой форме, на нем были знаки различия капитана. Во время схватки его уронили на мелком месте в воду. Он пришел в себя и, чувствуя, что захлебывается, попытался подняться. Это-то и заметили каратели. Они подхватили его на руки и вынесли на берег. Они были уверены в том, что случайно спасли своего офицера, плененного русскими, и несли его очень осторожно.

Обершарфюрер буквально орал на своих подчиненных, когда кто-нибудь спотыкался в темноте и капитана" при этом встряхивало. Спирин понял, что он у немцев. Они торопились поскорее вынести его из леса, положить в машину и отвезти в ближайший медпункт, чтобы оказать необходимую помощь.

Спирин высвободил правую руку и не торопясь, так, чтобы не вызвать-ни у кого подозрений, сунул ее под мундир, за пазуху, чуть выше ремня. Пальцы его сразу же нащупали чеку и кольцо «лимонки» — подарка Коржикова. Он увидел склоненное над ним лицо Надежды, ее большие, полные испуга за него глаза, ощутил еще раз ее короткий поцелуй на своей щеке, продел палец в кольцо и так же медленно потянул его на себя. Взрыв разметал толпившихся вокруг него карателей…

Глава 14

Оставшись один, Бритиков первым делом постарался надежно укрыться и спрятался в кустах. Времени на раздумья у него было немного.

Неожиданно из-за поворота, оттуда, куда умчались денщики, вынырнули два мотоцикла и с шумом укатили мимо Бритикова на восток. Бритиков проводил их взглядом, прислушиваясь к удаляющемуся шуму. Спустя минут десять протарахтели, лязгая гусеницами, четыре бронетранспортера. А еще немного позже колонна автомашин: штук десять — двенадцать. Сосчитать точно через кусты он не мог. Да это не так уж было и важно. Такое оживление на дорогах Бритикова не удивило. Ночь отлично маскировала всякие переброски войск, и немцы активно использовали темное время. Бритикову и темнота, и всякая суета немцев тоже были на руку. Он понимал, в общей шумихе, когда каждый занят своим делом и торопится выполнить его в срок, на него особенно некому будет обращать внимания. Но летняя ночь коротка. А до фронта было довольно далеко. И вот о том, как побыстрее эти километры преодолеть, и думал сейчас Бритиков.

Вдруг послышался треск кустов. Кто-то напролом лез по лесу. Бритиков встрепенулся, крепко сжал в руках автомат. Ошибки не было. По обочине кто-то шел. А еще немного погодя послышались и голоса.

— Это тот самый перекресток!

— Конечно. Нам отсюда вправо. Еще тянуть да тянуть, а я уже весь мокрый, как устрица.

— Еще бы! Этот тупица Венцель решил, что мы должны перетащить на себе весь запас кабеля.

— Брось лишние катушки здесь. Нам хватит и двух километров. А назад пойдем — подберем.

— И то верно.

О землю что-то тяжело шмякнулось, и шаги стали удаляться.