Шерли

– Почему именно Каролина? Или вы считаете себя в этом отношении полной ее противоположностью?

– Похоже, так считаете вы, но дело не в этом. В Каролине нет ничего мужского, да и к числу так называемых «женщин с норовом» она не относится.

– Тем не менее я видел, что и она порой горячится.

– Разве это настоящее пламя? Так, трепетный огонек, который чуть вспыхнет и тут же погаснет…

– А Каролина остается, напуганная собственной дерзостью. Впрочем, ваше описание подойдет не только ей.

– Я хочу лишь сказать, что даже Каролина, какой бы мягкой, послушной и наивной ни была, вполне способна противостоять самому мистеру Муру.

– Так, что это вы с ней делали? – внезапно спросил он.

– Вы уже завтракали?

– У вас появились секреты?

– Если вы проголодались, миссис Джилл вас накормит. Идите в дубовую гостиную и позвоните: вас обслужат не хуже, чем на постоялом дворе. Или, если хотите, возвращайтесь к себе.

– К сожалению, у меня нет выбора: я должен вернуться. До свидания! Увидимся, как только я освобожусь.

Глава 21. Миссис Прайер

Пока Шерли беседовала с Муром, Каролина поднялась к миссис Прайер и нашла пожилую даму в расстроенных чувствах. Миссис Прайер ни за что бы не признала, что ее оскорбили резкие слова мисс Килдар, но было видно, как она страдает. Казалось, ей безразлична ласковая внимательность, с которой Каролина старалась ее успокоить, однако девушка хорошо знала миссис Прайер и понимала, что та чувствует заботу, ценит и находит в ней утешение.

– Мне недостает уверенности в себе и решительности, – наконец произнесла миссис Прайер. – И всегда не хватало этих качеств. Однако я полагала, что мисс Килдар уже достаточно хорошо знает мой характер и понимает, как я стараюсь принять правильное решение, устроить все наилучшим образом. Такое необычное требование озадачило меня, тем более после беспокойной ночи. Я не осмелилась действовать от имени мисс Килдар. Надеюсь, моя нерешительность не принесла вреда.

В полуоткрытую дверь осторожно постучали.

– Каролина, иди сюда! – позвал тихий голос.

Мисс Хелстоун вышла. За дверью на галерее ждала Шерли. Она стояла с пристыженным и сокрушенным видом, как раскаивающийся ребенок.

– Как миссис Прайер? – спросила она.

– В подавленном настроении, – ответила Каролина.

– Я вела себя ужасно! Мне так стыдно, что я была с ней резка и несправедлива! – призналась Шерли. – Набросилась на нее, хотя бедняжку не в чем упрекнуть, разве что в излишней добросовестности. Скажи ей, что я искренне сожалею и прошу прощения!

Каролина с удовольствием выполнила эту просьбу. Миссис Прайер встала и подошла к двери. Как и все скромные люди, компаньонка не любила сцен, они внушали ей ужас. Дрогнувшим голосом она позвала:

– Входите, дорогая!

Шерли стремительно вбежала в комнату, бросилась на шею миссис Прайер и, горячо ее целуя, воскликнула:

– Вы непременно должны меня простить! Я не вынесу, если мы поссоримся!

– Мне нечего прощать, – ответила миссис Прайер. – Считайте, что все забыто. Я просто окончательно убедилась, что не могу принимать серьезных решений.

Как Шерли и Каролина ни старались убедить пожилую даму в обратном, она осталась с этим тяжелым чувством. Миссис Прайер могла простить своей воспитаннице что угодно, себе же не прощала ничего.

В тот день у мисс Килдар не оставалось ни минуты покоя, вот и теперь ее позвали вниз. Первым приехал мистер Хелстоун. Шерли встретила священника весьма радушно, однако тут же осыпала упреками. Он ожидал и того и другого, но, будучи в превосходном расположении духа, принял все благосклонно.

Мистер Хелстоун пробыл у мисс Килдар недолго и ни разу не вспомнил о племяннице: бунтовщики, фабрика, мировые судьи и сама мисс Килдар полностью заняли его мысли, не оставив места для родственных связей. Священник упомянул о том, какую роль в защите фабрики сыграл он сам и его помощник.

– Весь гнев фарисеев падет на наши головы за участие в этом деле, – заявил Хелстоун, – но я не страшусь наветов. Я находился там, чтобы поддержать закон и выполнить долг мужчины и британца, который в моем понимании совпадает с долгом священнослужителя в его наивысшем значении. Ваш арендатор Мур заслужил мое одобрение, – продолжил он. – Трудно найти более хладнокровного и целеустремленного командира. Кроме того, Мур показал себя человеком здравомыслящим и предусмотрительным: он не только тщательно подготовился к нападению, но и сумел воспользоваться победой, не злоупотребляя своей силой и властью. Некоторые из мировых судей сейчас до смерти напуганы и, подобно всем трусам, склоняются к жестокости, однако Мур сдерживает их с поразительным благоразумием. До сих пор в округе его сильно недолюбливали, но, помяните мое слово, теперь общественное мнение изменится в его пользу. Люди поймут, что ошибались, и поспешат загладить свою вину, а сам Мур увидит, что его оценили по достоинству, и станет еще любезнее, чем прежде.