Шерли

– Сама попроси, Шерли, а то в последнее время ты его сторонишься, я-то вижу. Стала взрослой леди и загордилась.

– Шерли, ты для меня настоящая загадка, – прошептала на ухо ей Каролина. – Какие странные открытия я делаю каждый день! А мне казалось, ты мне доверяешь! Непостижимое ты создание! Даже этот мальчик тебя осуждает.

– Видишь ли, Генри, я позабыла старую дружбу, – сказала мисс Килдар юному Симпсону, словно не замечая Каролины.

– Это неправильно. Если у тебя такая короткая память, ты недостойна быть утренней звездой человека.

– «Утренней звездой человека», подумать только! А под «человеком» ты подразумеваешь собственную глубокоуважаемую персону, не так ли? Лучше иди сюда и выпей молоко, пока оно еще теплое.

Генри встал и проковылял к камину за костылем, который оставил там.

– Бедный мой, милый хромоножка, – еле слышно промолвила Шерли, поддерживая мальчика.

– Шерли, кто тебе больше нравится, Сэм Уинн или я? – спросил Генри, когда она усадила его в кресло.

– Ох, Генри, я не выношу этого Сэма Уинна, а ты – мой любимчик.

– А кто тебе больше по душе, я или мистер Мэлоун?

– Ты.

– Но ведь они оба такие представительные мужчины: с бакенбардами и в каждом шесть футов росту.

– Да, а ты навсегда останешься маленьким хилым хромоножкой.

– Знаю.

– Не стоит печалиться, Генри. Разве я не рассказывала тебе о человеке, который был таким же маленьким и болезненным, но смог стать могучим, как великан, и храбрым, как лев? Знаешь его?

– Адмирал Горацио?

– Да, адмирал Горацио, виконт Нельсон, он же герцог Бронте. Он имел сердце титана, галантность и мужество рыцаря старых добрых времен. Вся мощь Англии находилась в его власти, ему подчинялся флот, по воле этого человека грохот пушек раздавался над морями и океанами.

– Великий человек! Но ведь я, Шерли, совсем не воинственный, и все же моя душа не находит покоя ни днем, ни ночью. Я весь горю, к чему-то стремлюсь, чего-то хочу, а чего – и сам не знаю: жить… действовать… может, даже страдать…

– Генри, твой разум сильнее и старше твоего тела, и потому не дает тебе покоя! Он, словно узник, томится в оковах плоти. Но он еще обретет свободу! А пока учись, и не только по книгам, – изучай жизнь. Ты любишь природу, так люби ее без страха. Будь терпелив, и твое время обязательно настанет. Ты не станешь солдатом или моряком, но если будешь жив, Генри, из тебя получится писатель или поэт. Это я тебе предсказываю.

– Писатель? О, это для меня как луч света во тьме! Я обязательно стану писателем! Сочиню книгу и посвящу ее тебе.

– Ты напишешь ее, чтобы излить свою душу. Господи! О чем это я? Болтаю о том, чего сама толком не понимаю, да и вообще, что-то разговорилась. Ладно, Генри, вот тебе поджаренная овсяная лепешка, ешь на здоровье.

– С удовольствием! – раздался за окном чей-то голос. – Чую знакомый хлебный запах! Мисс Килдар, можно мне войти и разделить с вами трапезу?

– Мистер Холл?

Действительно, это был мистер Холл, а с ним Луи Мур – оба только что вернулись с прогулки.

– В столовой готов приличный завтрак, и приличные люди уже сидят за столом. Можете к ним присоединиться, но если у вас дурной вкус и вы предпочитаете дурное общество, идите сюда и поешьте с нами.

– Мне нравится запах, и потому пусть меня ведет мой нос! – ответил мистер Холл, который вместе с Луи Муром вошел в комнату.

Учитель сразу заметил выдвинутые ящики.

– Ах вы, разбойники! Генри, за такое бьют линейкой по пальцам!

– Вот и накажите Шерли и Каролину, это они сделали! – ответил мальчик, несколько погрешив против истины: его больше интересовало, как поведет себя Луи.

– Предатель! Обманщик! – воскликнули девушки. – Мы ничего не трогали, разве что из похвальной любознательности…

– Вот именно, – кивнул Мур. – Что же вы разузнали благодаря своей «похвальной любознательности»? – Он заметил, что внутренний ящик стола тоже открыт. – Здесь ничего нет! Кто взял…

– Вот, вот они! – торопливо сказала Каролина, возвращая на место пачку тетрадей.

Луи Мур задвинул ящик и закрыл его маленьким ключиком, который висел у него на цепочке, потом аккуратно сложил остальные бумаги, задвинул все ящики и сел.

– А я-то думал, вы их отчитаете! – разочарованно произнес Генри. – Эти девицы заслуживают наказания!

– Пусть их накажет собственная совесть.

– Совесть обвиняет их в умышленно совершенном преступлении, сэр. Если бы не я, они бы поступили с вашим портфелем так же, как со столом, но я сказал им, что портфель заперт.

– Позавтракаете с нами? – обратилась Шерли к Муру. Похоже, ей не терпелось сменить тему разговора.

– С удовольствием, если позволите.

– Но вам придется ограничиться парным молоком и йоркширскими овсяными лепешками.

– Va, pour le lait frais![100] – согласился Луи. – Но вот овсяные лепешки…

Он скорчил гримасу.

– Мистер Мур их не ест, – сообщил Генри. – Он считает, что это просто отруби на дрожжевой закваске.

– Ладно, в виде исключения дадим ему сухариков, но больше он ничего не получит.