Шерли

– Да, верно, мне нужно исповедаться. В сердце у меня немало тайн, и я должна их раскрыть. Жаль только, вам, а не мистеру Хелстоуну, он выказал бы мне больше сочувствия.

– Юная леди, в подобном вопросе важнее здравый смысл и рассудительность, чем сочувствие и прочие сантименты. Хотите сказать, ваш возлюбленный – мистер Хелстоун?

– Не совсем, хотя, надо признать, вы весьма близки к догадке…

– Я желаю знать имя. Извольте сказать!

– Они действительно очень похожи, но не лицом. Оба, подобно соколу, строги и решительны… Однако мой герой более величественный, ум его глубже морской пучины, терпение крепче гранита, а воля подобна неумолимому шквалу.

– Что за вздор из дамских книжек?

– Осмелюсь добавить: порой он резче клинка и угрюмей голодного ворона.

– Мисс Килдар, отвечайте: этот человек живет в Брайрфилде? Ну же!

– Дядя, я собираюсь назвать вам его имя, оно готово сорваться с языка…

– Говорите же, дитя мое!

– Как артистично вы это сказали: «Говорите же, дитя мое!» Так вот, Англия осыпала этого человека проклятиями, но когда-нибудь встретит овациями. Он не склонил головы под руганью, не возгордится и от похвалы.

– Я же говорил, она безумная…

– Страна наша будет постоянно менять о нем мнение, он же никогда не изменит своему долгу. Ну же, дядя, не обижайтесь, я скажу вам его имя.

– Говорите, не то я…

– Слушайте же! Его зовут Артур Уэлсли, лорд Веллингтон.

Мистер Симпсон взвился в бешенстве и выскочил из комнаты, однако сразу вернулся, захлопнул за собой дверь и упал в кресло.

– Леди, скажите мне одно… Вы способны, следуя этим убеждениям, выйти замуж за человека без средств и много ниже вас по положению?

– Ниже меня? Никогда!

– А за бедняка, значит, согласны? – истошно взвизгнул мистер Симпсон.

– Кто дал вам право задавать такой вопрос?

– Отвечайте немедленно! Я настаиваю!

– Так вы ничего не добьетесь.

– Я не желаю, чтобы честь моей семьи оказалась под угрозой.

– Похвальное желание, постарайтесь его исполнить.

– Это зависит от вас.

– Вряд ли, сэр, я ведь не из вашей семьи.

– Вы от нас отрекаетесь?

– Я отвергаю ваш деспотизм.

– Мисс Килдар, за кого вы выйдете замуж?!

– Не за мистера Сэма Уинна, потому что его я презираю, и не за сэра Филиппа Наннели, потому что к нему я питаю лишь уважение.

– Кто у вас на примете?

– Четыре отвергнутых жениха.

– Какое упрямство! Кто так дурно на вас влияет?

– Что за старушечьи сплетни? «Дурно влияет»! Мне тошно слышать подобные глупости.

– Как вы себя ведете… Словно вы вовсе и не юная леди.

– Я в тысячу раз лучше – честная женщина, и требую, чтобы со мной говорили как должно!

– А известно ли вам… – Мистер Симпсон подался вперед и заговорил, выделяя каждое слово: – Известно ли вам, что вся округа судачит о вас и вашем обанкротившемся арендаторе, этом иностранце Муре?

– Неужели?

– Да. Ваше имя не сходит с чужих уст.

– Что ж, оно оказывает честь этим устам. Может, даже облагородит их.

– Значит, Мур так дурно на вас влияет?

– Уж лучше он, чем те, кого вы мне сватаете.

– Это за него вы собрались замуж?

– Мур хорош собой. Мужествен и суров.

– Фламандский плут! Проходимец и торгаш!

– Он талантлив, решителен и отважен. В душе истинный властитель.

– Только послушайте: она осыпает его похвалой! Ни капли не таясь. Ни стыда, ни страха!

– А имя Мура только так и должно произносить: без страха и стыда. Муры слишком честны и отважны.

– Я же говорил: безумная!

– Вы сами насмехались надо мной. Вы досаждали мне, пока не вывели из себя.

– Этот ваш Мур – братец воспитателя. И вы позволите гувернеру, почти прислуге, называть вас сестрой?

Глаза у Шерли вдруг вспыхнули ярче пламени.

– Ни за что! Ни за какие блага на всем белом свете.

– Вы ведь не можете отделить мужа от его семьи.

– И что?

– А то, что Луи Мур станет вам братом!

– Мистер Симпсон, я по горло сыта вашими глупостями. Довольно. Вы мыслите иначе, чем я, и от жизни ждете иного. Мы поклоняемся разным богам, глядим на мир с разных сторон и подходим к нему с разными мерками. По-моему, мы даже говорим на разных языках. Давайте на этом завершим беседу. – Впрочем, Шерли наперекор себе тут же продолжила с жаром: – Не подумайте, я вовсе не питаю к вам ненависти: вы хороший человек и относитесь ко мне с добром, – однако нам с вами друг друга никогда не понять и не прийти к согласию. Вы досаждаете мне своей тиранией, изводите придирками, злите по мелочам. Что до ваших бесполезных устоев, ограниченных правил, предубеждений, стремлений и догматов, то держите их при себе. Или отдайте в жертву божеству, которому поклоняетесь, а меня оставьте в покое. Не желаю иметь с ними ничего общего. Я иду иным путем и живу другой верой и надеждой.

– Другой верой, значит? Так и думал: она еще и вероотступница!

– Да, вашей религии я никогда не приму и в вашего бога не уверую.

– Не уверует… не уверует в самого Господа Бога!