Шерли

Каролина действительно занялась шитьем. Игла мелькала без остановки, мысли же поспевали быстрее, чем пальцы. Как никогда прежде, ей хотелось целиком и полностью посвятить себя любому делу, пусть даже тяжкому и утомительному. Дядюшку снова придется упрашивать, но сначала она посоветуется с миссис Прайер. Голова ее трудилась над замыслами не менее усердно, чем руки над кройкой и шитьем платья из тонкого муслина, расстеленного на кушетке. Время от времени в глазах у Каролины появлялись слезы и падали на раскроенное платье. Вскоре она успокаивалась и брала себя в руки. Вдев новую нитку в иголку, Каролина расправляла складки и возвращалась к работе.

Ближе к вечеру она переоделась и пошла в Филдхед. Каролина успела как раз к чаю, накрытому в дубовой гостиной. Шерли спросила, почему она задержалась.

– Занималась шитьем, – ответила Каролина. – В такие прекрасные солнечные деньки в зимнем платье становится жарковато, вот я и решила привести в порядок свой летний наряд.

– В котором ты выглядишь именно так, как я люблю! – воскликнула Шерли. – Малютка Каролина, ты – истинная леди! Не правда ли, миссис Прайер?

Миссис Прайер никому не отпускала комплиментов и редко позволяла себе делать замечания о внешнем виде людей. Она убрала локоны с лица усевшейся рядом гостьи, погладила ее по щеке и проговорила:

– Вы похудели, моя дорогая, и стали еще бледнее. Хорошо ли вы спите? Глаза у вас уставшие.

– Иногда мне снятся грустные сны, – призналась Каролина, – и если я лежу в постели и не могу уснуть час или два, то постоянно размышляю о том, как мрачен старый дом, в котором мы с дядюшкой живем. Вы ведь знаете, церковный погост совсем рядом; говорят, кухонные постройки стоят прямо на древних могилах. Как бы мне хотелось отсюда уехать!

– Дорогая моя, неужели вы суеверны?

– Нет, миссис Прайер, просто это действует мне на нервы. Раньше я видела мир в более радужных тонах, теперь же испытываю безотчетный страх – я боюсь вовсе не призраков, а дурных примет и ударов судьбы. Чего бы я только не отдала, чтобы избавиться от своих тревог, только все тщетно!

– Странно! – вскричала Шерли. – Я никогда ничего подобного не испытываю.

Миссис Прайер промолчала.

– Меня не радуют ни прекрасная погода, ни приятные пейзажи, – продолжила Каролина. – Спокойные вечера не умиротворяют. Лунный свет, который я привыкла считать мягким, теперь кажется скорбным. Миссис Прайер, что во мне за душевный изъян? Ничего не могу с собой поделать! Пытаюсь бороться с этой тяжестью, однако никакие доводы рассудка не помогают.

– Вам следует больше гулять.

– Куда еще больше?! Я гуляю до тех пор, пока не валюсь с ног от усталости.

– Дорогая моя, вам следует почаще проводить время вне дома.

– Миссис Прайер, я бы с удовольствием, только бесцельные поездки или визиты тут не помогут. Я хочу стать гувернанткой, как вы знаете. И буду чрезвычайно благодарна, если вы поговорите на эту тему с моим дядюшкой.

– Вздор! – восклинула Шерли. – Дурацкая идея! Стать гувернанткой? Лучше уж сразу в рабство. Что за нужда?

– Дорогая моя, – произнесла миссис Прайер, – вы слишком юны и к тому же недостаточно здоровы. Обязанности гувернантки порой бывают очень тяжелы.

– А я полагаю, что мне нужен именно тяжкий труд!

– Тяжкий труд! – вскричала Шерли. – Можно подумать, ты мало трудишься. Никогда не доводилось мне видеть девушки более прилежной, чем ты! Присядь рядом, выпей чашечку чая и подкрепись хорошенько. Хочешь меня покинуть? Тебе больше не нужна моя дружба?

– Нужна! Шерли, я вовсе не хочу тебя покинуть – такой близкой подруги мне в целом свете не найти!

Мисс Килдар порывисто пожала Каролины руку и посмотрела на нее с любовью.

– Если ты действительно так думаешь, то должна ценить меня больше и не убегать! Терпеть не могу расставаться с теми, к кому привязалась. Миссис Прайер порой заводит разговор об отъезде и говорит, что я могу найти себе в компаньонки кого-нибудь получше. Да ведь это все равно что обменять старомодную матушку на стильную модницу! Что же касается тебя, то я уже начала льстить себе надеждой, что мы стали настоящими подругами. Я тебя люблю, причем от всего сердца! Надеюсь, это чувство взаимно.

– Я тебя тоже, и с каждым днем все больше и больше. Только это не делает меня ни сильнее, ни счастливее…

– Чтобы стать сильнее и счастливее, нужно пожить у чужих людей? Вряд ли. Даже пробовать не стоит! Одинокая жизнь гувернантки не пойдет тебе на пользу – ты от нее заболеешь и сляжешь. И слышать не желаю!

Вынеся свой решительный вердикт, мисс Килдар помолчала, а потом продолжила с тем же негодованием:

– Каждый день я с нетерпением жду, когда на дорожке между деревьями мелькнет шляпка и шелковый шарф, – значит, возвращается моя тихая, проницательная, задумчивая подруга. Скоро она будет сидеть со мной рядом, разговаривать или молчать, если нам с ней так угодно. Может, мной и движут эгоистичные побуждения, зато идут они от чистого сердца!

– Шерли, я буду тебе писать.

– Это уже pis aller[66]. Выпей чаю, Каролина. Съешь что-нибудь – ты ничего не ешь! Смейся, радуйся и никуда не уезжай.