Шерли

Колокола смолкали, наступала тишина, маленькая неприрученная protégé[69] убегала, а Каролина все грезила и льнула к своему видению – слушала его, разговаривала с ним. Наконец оно стало меркнуть. Занимавшийся рассвет погасил звезды и фантазии, песни пробудившихся птиц прогнали отзвуки голоса. Прекрасная, полная жизни сказка развеялась, превратившись в невнятный шепот. Образ, который при лунном свете жил и двигался, дышал здоровьем и свежестью юности, в лучах алой зари стал холодным и призрачным. Наконец он растаял, и Каролина осталась одна. Озябшая и опечаленная, она тихонько легла в постель.

Глава 14. Шерли ищет спасения в добрых делах

«Конечно же, я знаю: он женится на Шерли, – сразу подумала Каролина тем утром. – И он должен на ней жениться! Шерли сумеет ему помочь. И тогда они оба меня позабудут. Увы, им придется это сделать. Как же я буду жить, когда окончательно потеряю Роберта? Ах, милый Роберт! Жаль, что я не могу назвать его своим милым, ведь я бедна и беспомощна, а Шерли – богата и деятельна. И еще она красавица, этого у нее не отнять. Чувства ее глубоки, и Роберт ей нравится, причем вовсе не из корыстных мотивов. Она его любит или вскоре полюбит. Никаких возражений тут нет и быть не может. Значит, пусть женятся. И после свадьбы я стану для него никем… Я могла бы быть для него сестрой, подругой – нет, сама мысль об этом мне отвратительна! Для такого мужчины, как Роберт, я хочу быть всем или никем, без малодушных колебаний и вероломного притворства! Едва они соединятся узами брака, я их, конечно, покину. Не опущусь до лицемерия и не стану изображать дружеское участие, в то время как душа моя полна совсем иными чувствами! Я им не друг, но и не враг; встать между ними я не смогу; пренебрегать близкими людьми тоже не по мне… Роберт – великолепный мужчина! Я любила его, люблю и буду любить всегда! Если бы могла, я стала бы ему женой, но поскольку не могу, мы должны расстаться навеки. Вариантов лишь два: либо слиться с ним воедино, либо разойтись, как Северный полюс с Южным. Так разлучи же нас, Провидение, поскорее!»

Подобным размышлениям Каролина предавалась до самого вечера, и вдруг за окном гостиной мелькнула одна из двух персон, которыми были заняты ее мысли. Мисс Килдар шла медленно, всем видом выражая типичную для нее смесь задумчивости и небрежности; в приподнятом же настроении небрежность ее исчезала без следа, задумчивость сменялась веселостью, приправленной улыбкой и смехом, во взгляде появлялась неповторимая нежность – смех Шерли ни в коей мере не напоминал «треск горящего хвороста под котлом»[70].

– Почему же ты не пришла сегодня после полудня, как обещала? – обратилась она к Каролине, войдя в комнату.

– Я не в настроении для визитов, – ответила та, ничуть не покривив душой.

Шерли пристально посмотрела на подругу:

– Да, я вижу, что ты не в настроении дружить со мной. Ты сейчас в таком расположении духа, что мир кажется тусклым и жестоким, и тебе никто не нужен! Подобные состояния для тебя не редкость.

– Ты надолго?

– Да. Я пришла выпить чаю, и без этого никуда не уйду, поэтому сниму шляпку, не дожидаясь приглашения.

Так Шерли и сделала, потом встала посреди комнаты, сложив руки за спиной.

– Ну и лицо у тебя сегодня, – продолжила она, внимательно и в то же время сочувственно глядя на Каролину. – Никто тебе не нужен, никого ты не хочешь видеть, мой бедный раненый олененок! Неужели боишься, что Шерли станет тебе досаждать, если узнает, что сердечко твое болит и истекает кровью?

– Я не боюсь Шерли.

– Однако порой не любишь и даже избегаешь ее. Шерли чувствует, когда ею пренебрегают или сторонятся! Если бы не твой вчерашний провожатый, сегодня ты была бы совсем другой! Во сколько ты вернулась домой?

– Ближе к десяти.

– Расстояние в милю вы одолели за три четверти часа! Кто из вас мешкал – ты или Мур?

– Шерли, что за вздор!

– Ничуть не сомневаюсь, что вздор нес он. Либо же изображал невесть что, и это стократ хуже! Я вижу в твоих глазах отражение его взгляда. Мне следовало бы вызвать его на дуэль, да только где найти надежного секунданта? Я сердита, причем со вчерашнего вечера! Ты не спрашиваешь почему, маленькая молчунья и скромница, и, значит, не заслуживаешь, чтобы я вывалила тебе свои секреты одним махом! Честное слово, вчера я едва не последовала за Муром с самым что ни на есть зловещим умыслом! Кстати, у меня имеются пистолеты, и я знаю, как ими пользоваться.

– Брось, Шерли! Кого бы ты пристрелила – меня или Роберта?

– Думаю, никого. Скорее всего пальнула бы либо в себя, либо в дерево или летучую мышь. Твой кузен – фат, эдакий молчаливый, солидный, осмотрительный и честолюбивый фат! Так и вижу его перед собой: говорит непреклонно и в то же время вежливо, пытается склонить меня к выгодному для него решению (о, я это прекрасно понимаю!) своей несгибаемой силой воли, и… и тогда у меня кончается терпение!

Мисс Килдар заметалась по комнате, энергично повторяя, что терпения ее не хватает на всех этих мужчин, в особенности на пресловутого арендатора.