Шесть рассказов

Тиоко шла по неровной каменистой тропинке. От сильного ветра захватывало дыхание. По ногам больно хлестала трава. Спустившись к реке, она взошла на дощатый мостик. Всегда влажный, он теперь был совсем сухим и жалобно скрипел под ударами ветра. Над взбудораженной ветром рекой мерцали крупные звезды. Словно окошко во тьме, светилась над плотиной багрово-красная полоска неба.

Тиоко пристально вглядывалась в темную воду. Наконец она заметила свекра. Он стоял спиной к берегу по грудь в воде.

— Отец! — позвала она.

То ли ветер заглушил ее слова, то ли они потонули в шуме воды у плотины, но Ехэй не ответил и не обернулся. Он молча продолжал стоять в пенящейся воде. Тогда Тиоко, сложив ладони рупором, окликнула его еще раз. Ее звонкий голос эхом прокатился по реке, Ёхэй медленно повернул голову.

— Ужинать пора!

— Ладно...

— Что вы там делаете? Простудитесь...

Расталкивая телом упругую воду и преодолевая течение, Ёхэй пошел к берегу. Багровая полоска заката померкла, и его лицо в полутьме было каким-то черным, звериным. Резко запахло водорослями, где-то поблизости в камышах прокричала болотная птица. Глядя на приближающегося свекра, Тиоко забеспокоилась.

— Простудитесь, отец, разве можно так...

— Сеть упустил. Пришлось искать.

— Холодно еще. Здоровье-то дороже...

— Ладно. Мацу проснулась?

— Да.

— Ветер-то какой. Ночью, поди, еще покрепчает.

И Ёхэй зашагал к дому. С него капала вода, мокрые штаны прилипали к бедрам. Тиоко пошла за ним. Когда они подходили к калитке, белые шапки цветущей спиреи у изгороди колыхались от ветра, будто развешанное белье.

Тиоко прошла на кухню, заглянула в печь. Дрова уже прогорели. Она поспешно набросала на угли сосновых веток. Повалил густой дым, взвились яркие язычки пламени, они заиграли на никеле велосипеда, стоявшего в сенях у стены. Тиоко принесла из комнаты рубашку и кимоно для Ёхэя. В прихожей Ёхэй снял с себя мокрую одежду и голый прошел на кухню, к огню. Его тело казалось еще крепким и молодым, хотя он был уже в летах. Тиоко невольно застыдилась.

— Зачем вы так, отец, ведь холодно...

— Ничего.

Медленными движениями от груди к животу Ёхэй стал обтирать полотенцем мокрое тело. Об его ноги, причудливо выгнув спину, терлась белая кошка. Суп в кастрюле давно уже кипел.

Ёхэй надел рубашку, накинул на плечи кимоно, сел на пол возле печки и закурил. Он был расстроен с самого утра. Его беспокоила Тиоко. Она вернулась из больницы не похожей на себя: будто ее подменили.

Изо дня в день с тревогой ждет Тиоко мужа с войны. И это тревожное ожидание длится уже полгода. Недавно вернулся домой один знакомый, Ан-дзо. Вот-вот должен приехать и ее Рюкити. Что она ему скажет? Правда, она решила во всем признаться и попросить у мужа прощенья. Об этом она условилась и с Ёхэем, но тревога все равно не проходила, а напротив, росла, и дни тянулись беспросветно.

Тиоко накрыла маленький столик для свекрови и понесла его в комнату. Свекровь спала с чуть приоткрытыми глазами.

— Матушка, проснитесь! Я ужин принесла.

Но Мацу не просыпалась. Тиоко, недовольная, оставив еду у изголовья, вернулась на кухню.

— Спит еще.

— Ишь ты, значит, легче стало.

— Отец, сакэ здесь.

На краю кирпичной печки стоял маленький глиняный графин. Ёхэй наполнил мутной жидкостью грязный стаканчик и выпил. Тиоко поставила на стол тарелку с редькой и налила в большую миску супа. Она все думала о том, зачем Ёхэй вошел в реку. «Не хотел ли он жизни себя лишить?» При этой мысли у нее на глаза набежали слезы.

На дворе сильно зашумел ветер, и казалось, что пошел уже дождь. «Наверное, с вишен облетят последние лепестки»—подумала Тиоко. Она налила в блюдце супа и дала кошке.

— А что с тем, как его, с Ито, ничего не вышло?— тихо спросил Ёхэй.

Гиоко этот вопрос застал врасплох. Она испуганно посмотрела на Ёхэя. Маленькая, осунувшаяся после родов, она казалась сейчас еще меньше. Ёхэй впервые за этот вечер взглянул на нее при тусклом свете электрической лампочки.

Ито, о котором спросил Ёхэй, жил в городе Тиба. Он обещал взять на воспитание их ребенка, но потом отказался. По словам акушерки, ему хотелось выбрать младенца покрасивее. И теперь все расстроилось. А ребенок у Тиоко, как на грех, родился преждевременно, совсем крошечным. У него было необычное багровое тельце и противное обезьянье личико. А тут еще этот понос! Он совсем доконал ребенка. Самое лучшее, конечно, было бы отдать его сразу после родов, но... Перед родами один хотел взять ребенка, но потом, увидев уродца, тоже наотрез отказался. Дни шли, но никто ребенка не брал, и Тиоко волновалась все больше и больше. Вот и сегодня, видно, опять придется иметь неприятный разговор со свекром. Ёхэй тоже понял, что такого разговора не избежать: по выражению лица Тиоко он сразу догадался, что пока снохе ничего не удалось сделать.

— Ито передумал. Он сказал, что ему нужен мальчик, — ответила Тиоко. Она знала, что Ито было неловко сказать ей, что ее ребенок уродлив.