Шестая попытка короля Эрика

Показалось, что король удивился. Словно ждал чего-то другого.

— Ты говоришь о ней, как об обычном ребенке…

— Такой она мне и показалась, — пожала плечами я. — Или, Ваше Величество, я говорю о ней недостаточно почтительно?

— Эрик. Обращайся ко мне по имени, — напомнили мне. — Ты не испытываешь к ней ненависти?

— Ненависти? Почему?

— Это дочь Луасон, с которой начались все наши беды.

— Она — не Луасон. У нее ваши глаза.

— Да, она не Луасон. Но так на нее похожа! Каждый раз, как вижу дочь, вспоминаю эту змею.

— А вы часто видите Гвендолин?

— Нет.

— А она знает, кто она?

— Нет.

Мы помолчали. Мне хотелось сказать многое, но понимала, что делать это не стоит.

— Ваше…Эрик, зачем мне показали Гвендолин?

— Таиния, я же сказал, что женюсь на тебе. Я не шутил. Поэтому что странного в желании познакомить тебя с дочерью?

Если так смотреть на это, то да.

— Вы и других невест знакомили с ней?

Ответ Эрика стал неожиданным:

— Нет. Ты первая.

— Почему?

— Ни у одной из них нет такого счета к леям, как у тебя.

Я внимательно посмотрела на короля:

— Значит, дело не только в том, что вы собрались на мне жениться?

— Да. Я хотел понять, как отнесутся люди, если придется ее представить.

Если победить проклятие так и не удастся, и других наследников не появится. Что же, хорошо, что у нашего королевства даже в этом случае есть шанс сохраниться.

— Мне кажется, многие обрадуются, что у вас есть наследница. Ведь это спокойствие королевства.

— Гвендолин никогда не будет признана наследницей. Мать не допустит этого, — увидев выражение моего лица, король пояснил. — Она не может простить гибель всей семьи. Луасон убила и отца, и брата, и даже невестку с нерожденным внуком. Он погиб в утробе матери и тем погубил жену Грега. Она умерла в мучениях.

Голос Эрика прервался. Он встал, достал откуда-то с полок бутылку и налил себе в бокал.

— Но ведь Гвендолин не Луасон!

— Они так похожи! — Эрик хлебнул из бокала. — В моей дочери ее кровь. Лейская кровь.

С этим не поспоришь. Я и сама вздрогнула, увидев Гвендолин.

— Таиния, а как барон Ле-Грасс относился к вам?

Я немного удивилась такому резкому переходу, но ответила:

— Как отец. Ни я и никто другой не догадывался до войны, что это не так. И потом он не переменился ко мне, хоть я его так опозорила.

— Ты наверняка похожа на мать, раз никто не догадывался…

Я кивнула, не понимая, к чему он клонит. Неужели, как Свен, скажет о ее легкомыслии?

— Хотел бы поговорит с ним… Как ему это удалось? Ведь ты каждый миг должна была напоминать ему о предательстве и измене. Но ты этого не чувствовала?

— Нет.

— Может и мне удастся?..

Эрик остановился, снова сел напротив меня и вымученно улыбнувшись, сказал:

— Не дал попить тебе чаю.

Он прикоснулся к моей остывшей чашке и на миг сосредоточился.

— Все, он снова горячий.

Потом также взял свою и сделал несколько глотков. Я вслед за ним отпила горячий напиток. Вкус у него был терпкий и освежающий. Тонкий аромат трав вдруг напомнил о доме. Я вспомнила отца. Нет, когда он смотрел на меня, то видел именно меня, Таинию, а не тень моей матери. Но я не стала говорить об этом Эрику.

— А я думала, что Гвендолин прячут, чтобы леи про нее не узнали.

— Леи? Не думал об этом…

 Король замолчал, задумавшись. Наверно о том, что сделают леи, узнав про Гвендолин.

— Они никак не могут повредить принцессе?

— Гвендолин? Вряд ли у них возникнет такое желание. Луасон там любили. В любом случае, это моя дочь и она не в их власти.

— А королевству?

— Раньше да, повредило бы. У них могло возникнуть желание повторить попытку. Но теперь уже нет. Мы стали сильнее, а у Лейского княжества сейчас полно проблем. Так что новая война нам не грозит а заговоры…, - Эрик презрительно махнул рукой.

Мне стало легче. Значит, даже если я невольно выдам Свену Гвендолин, это никак ей не повредит. Из-за того, что я о нем вспомнила, у меня невольно вырвалось:

— Свен был уверен, что ребенок не мог родиться.

Король похолодел лицом, но ответил.

— Так и есть. Я отдал приказ казнить Луасон задолго до срока родов, я не мог больше ждать. Меня убедили, что пока она жива — леи не отступят. Еще месяц, и королевству уже было бы не спастись.

— А как…?

— Маги перед казнью извлекли плод и почти год держали в стазисе, пока не нашли способ ускорить его развитие, так что получился недоношенный, но живой младенец.

Эрик смотрел на меня. Я осторожно поставила недопитую чашку. Как я хотела не знать эту историю! Страшно и грустно.

— Как видишь, Таиния, ради королевства я убил свою жену и рискнул ребенком. А теперь долг требует от меня женитьбы. И ты разделишь со мной этот долг.

— Почему я?

— А кто? Твоя сестра, Виола? Кто?

Я перебирала знакомых участниц. И не представляла их, несущих такую ношу. Разве что…

— Тереза Марино?

— Ведьма? Вряд ли ее примут мои подданные.

— Грета Хантис?

— Таиния, речь все же идет о браке. Жена мне должна нравиться. Грета не привлекает меня как женщина.

А я, значит, привлекаю? Смешно этому радоваться, но мне приятно. Знаю, что делаю глупость, но не могу удержаться:

— А я?

Лицо Эрика утратило жесткость. Он усмехнулся:

— Ты — привлекаешь. Мыв этом уже убедились.