Шестнадцать способов защиты при осаде

— Они тебе нужны. Я понимаю, что ты пытаешься сделать. Империя потерпела крах, и ты думаешь, что можешь спасти Город в том виде, в каком он тебе больше нравится. Все солдаты-робуры полегли? Прекрасно, обойдемся без них. Вся городская управа сбежала? А зачем они — есть верховоды Тем! И млеколицый будет расхаживать как новый император, а баба будет министром снабжения. И последние станут первыми, и всё в таком духе. Орхан, мне очень жаль, но так ты проиграешь. Тебе понадобятся реальные министры тоже. И эту работу должен делать министр. Я всецело на твоей стороне, но помочь тебе ничем не могу.

— Что ж, тогда возвращайся в свой трактир и продолжай намывать посуду.

Айхма ушла не сказав ни слова.

* * *

Фаустин подогнал мне огромную кипу бумаг, требующих заверения Печатью. Я дал ему понять, что слишком занят для волокиты.

— Хорошо, дай мне Печать на время, и я сам все проставлю, — предложил он.

— Она в кармане моего другого пальто, — сказал я, потея. — Будет свободная минутка — пошлю за ним.

Нико вернулся с веревочной инспекции. В наши дни в Городе остался лишь один концерн канатного дела — раньше была дюжина, но благородное семейство, владевшее безусловным правом на недвижимость, почти все позакрывало и продало землю под строительные нужды. Но беспокоиться не о чем: братья Пауза удержались-таки в деле — и в Городе, на мое счастье.

— Нам понадобится около мили хорошего материала, отборного конского волоса для пружин катапульты, — сказал я Нико. — И попроси их отправить три мили самой лучшей пеньки в Синюю Ложу. Для чего — объясню попозже, просто проследи, чтобы они это сделали, идет?

Из нынешнего окружения Нико охотнее всего приспособился к моей новой роли командора.

— Будет сделано, — отчеканил он. — Дозволите вопрос?

— Только быстро.

— Что будем делать, когда они перекроют акведук?

Мои недостатки мне хорошо известны. Один из них заключается вот в чем: всякий раз, когда я ухожу на работу или в гости, я что-то да забываю. Запасную обувь, писчие принадлежности, ключи, подарок из Города, обещанный кому-нибудь. Какая-то мелочь неизменно ускользает от моего внимания — как бы я ни старался, сколько бы напоминалок самому себе не писал, — и из-за этого я довольно часто ощущаю себя тупицей.

— Акведук?..

— Да, тот, что на линии Юпитера, он снабжает водой весь Нижний город и мельницы.

— Слушай, им никак не навредить ему без специальных инструментов…

— Ну да — без тех, что мы бросили в Спендонском лесу, помните? Зубила, отвертки, клинья, подъемные механизмы. Полный набор. Если вы помните, я говорил…

Боже милосердный.

— Оставь это мне, — сказал я. — Что-нибудь придумаю. А пока мне нужна веревка.

12

Акведук. Как можно быть таким колоссально тупым?

Такие слова говоришь, про себя или вслух, — втайне надеясь, что кто-нибудь возразит: нельзя учесть все факторы, на тебя так много навалилось, ты сделал все, что мог, как и кто угодно на твоем месте. В конце концов, возможно, не так уж и тяжка моя вина. По правде говоря, не ожидал, что протяну так долго. Мы все еще были живы, потому что враг кого-то ждал. И как только этот кто-то прибудет, вопрос будет стоять такой — много ли неприятностей мы доставим противнику, прежде чем все умрем. Но каждый шажок, который я предпринимал — в артиллерийских нишах стены настоящие осадные машины вместо оливковых прессов, завернутых в брезент, реальные бойцы в гарнизоне, не самые лучшие мечи и подарочные доспехи вместо пустых рук и незащищенных тел, — сдвигал всеобщую гибель в область чуть более спорных вероятностей. Каждое хлипкое озарение и бесполезная искра изобретательности, каждая крошечная победа перед лицом неизбежного отодвигала падение занавеса на пару дюймов назад; благодаря мне мы вполне смогли бы продержаться несколько дней вместо пары часов. И как я только мог забыть про акведук — наградой за всю тяжелую умственную работу станет хула и выставление меня слабоумным, не организовавшим для осажденного Города хоть какое-то альтернативное водоснабжение.

Ладно, я не ожидал, что меня увенчают лаврами и прокатят на фаэтоне, запряженном шестеркой белых лошадей, под триумфальной аркой с высеченным на ней моим именем. Но неужели это слишком — попросить у небес, чтобы один из этих крошечных триумфов облегчил ситуацию, а не сокрушительно усложнил ее?

Я назначил клерка по имени Грабанус Гетикус министром снабжения. Это был безволосый, сморщенный маленький человек. На вид ему было восемьдесят, но согласно досье — всего шестьдесят два; он начал работать в Картулярии в пятнадцать лет и с тех пор там и трудился в поте лица своего. За шесть часов он разработал сеть сбора, хранения и распределения — ошеломляюще элегантную и эффективную. Десять его подручных тут же поделили Город на зоны отработки для отрядов сбора. Грабануса нисколько не тревожила перспектива использовать гладиаторов в качестве рабочей силы.

— Это хороший ход, — похвалил он меня не отрываясь от бумаг, над коими корпел. — Они знают городские трущобы, знают, у кого что есть на антресолях и в тайных погребах, кто запасает больше, чем может съесть сам…