Шестнадцать способов защиты при осаде

— Разве это не делает ситуацию идеальной? Я так и рассчитывал, собственно. Все это время я предполагал, что, когда каша начнет завариваться, тебя призовут обратно в Город для защиты. Что за стенами окажется кто-то, на кого я смогу рассчитывать; если я сумею, конечно, найти способ связаться с тобой. Но когда оказывается, что власть над Городом у тебя в руках… Найдется ли лучшее доказательство того, что это судьба? Ты — из всех людей! — заполучил власть над Городом. Да нас с тобой повязал сам Господь.

Мне потребовалось время на раздумья, поэтому я спросил:

— Кто все эти люди? Откуда их так много?

— Это моя армия, я ведь сказал. — Он щелкнул пальцами, и нам принесли огромное блюдо с кексами. В мгновение ока. — Во всяком случае, две трети — точно здесь. Сейчас оставшиеся части заняты, но и они скоро подоспеют.

— Так это был ты? В Классисе. С шерденами, — спросил я.

Огуз обрел встревоженный вид — не то чтобы виноватый, но, думаю, он чувствовал, что должен как-то со мной объясниться.

— На мой взгляд, — сказал он, — они как оружие. Когда начинается драка, обладание ими переходит к тому, кто сильнее. Если выбить нож из руки головореза, он станет твоим — и сослужит хорошую службу взамен плохой. Шердены — такие же жертвы, как мы с тобой, Орхан. Мне потребовалось много времени, чтобы понять это, но, как только я понял, все встало на свои места. Теперь только мы и они. Помнишь басенку про то, как земляные черви объявили войну львам? Теперь — наша очередь.

У меня перехватило дыхание, и мне потребовалось мгновение, прежде чем дар речи вернулся ко мне.

— Я был в Классисе. Меня там чуть не убили.

— Мне очень жаль, — ответил Огуз с искренней обеспокоенностью в голосе. — Конечно, если бы я знал… — Он пожал плечами. — Но ты жив, так что все хорошо. Съешь кекс, ты не ешь как следует.

Эти его слова чуть не заставили меня расхохотаться в голос. А ведь Огуз прав.

— Ну а теперь, — обратился я к нему, — поговорим о мире?

25

Я явно сказал что-то не то.

— Извини, — ответил он, — не понимаю, о чем ты.

Внезапно мне отчаянно захотелось вернуться назад в Город.

— Предлагаю мир, — сказал я. — Обговорим условия. Уверен, мы с тобой, как старые друзья, найдем общий язык и уладим вопрос.

— Условия? — Он уставился на меня, будто понял, что разговаривал с незнакомцем, ошибочно приняв его за друга. — Ты о чем?

— Да брось, — сказал я с какой-то жуткой наигранной веселостью, которой стыжусь по сей день. — Что тебе нужно, чтобы ты снял осаду? Что угодно.

Бывают такие моменты, когда ловишь себя на том, что несешь откровенную чушь, лишь бы только заполнить чем-то нехорошую паузу. Мне почти удалось сохранить лицо — но я был близок к провалу.

— Ладно, — сказал Огуз, с трудом сдерживаясь. — Вели им сложить оружие и открыть ворота.

— А потом?

— Потом я войду и перебью там всех. — Он выдержал длинную паузу. — Кроме тебя, конечно. Мы друзья.

Мне не понравилась эта его оговорка. И смотрел он на меня как-то странно. Огуз был всегда несколько импульсивным. И если что-то казалось ему предательством…

— Но зачем? — спросил я.

— Затем, что пора им всем передóхнуть, — отрезал он. Потом осознал, что почти кричал. — Ты же понимаешь меня, да, Орхан? Ты, как никто другой. Мы не можем просто отпустить их, простить. Либо идти до конца и сделать все правильно, либо… — Пришел мой черед молчать. Огуз выдержал пару мгновений, а затем продолжил:

— Кроме того, ситуация уже не в моих руках. Я обещал этим людям уничтожить всех до единого робуров. Если отступить сейчас — меня разорвут на куски. Бога ради, Орхан, да что это с тобой? Уж не привязался ли ты к ним?

— Немного, — сказал я.

— Нельзя так, — сказал он, твердый как скала. — Это ведь не то же самое, что заманить паука в ловушку под чашкой и выпустить потом наружу, не раздавив. Это же синешкурые. Мы должны начать строить мир заново — без них.

Я сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.

— В каком смысле — «ситуация не в твоих руках»?

Огуз уставился на меня, а затем расплылся в широкой улыбке.