Шествие динозавров

— И в моё время сосуществуют. Какие-нибудь Арабские Эмираты, где каждый ребёнок при рождении получает от эмира десять тысяч зелёных американских рублей просто в подарок — в обмен на пустяковую повинность всю жизнь носить рубашки с длинным рукавом или, если девочка, скрывать лицо от мужских взглядов. Нет, я снова ошибся: там и слова-то такого не знают, и знать не желают. За что на них державы, мнящие себя оплотами истинной демократии, сильно недовольны.

— Надеюсь, ты не станешь спорить, что именно эти державы и положили начало дискредитации термина?

— Ну, в определённом смысле…

— Будет тебе юлить, Славик. Чувствую, ты переживаешь за Соединённые Штаты Америки, которые всем вам, кухонным диссидентам, казались символом светлого будущего и олицетворением всех мыслимых свобод. Будь тупая и косноязычная коммунистическая пропаганда чуть более гибка, ей не было бы нужды что-то выдумывать. Следовало бы говорить правду и только правду, и диссиденты бы заткнулись, и Штаты ваши хвалёные естественным образом обернулись бы таким пугалом, что никакого капитализма никому и даром было бы не надо! Засилье спецслужб, по сравнению с которыми страшный злобный КГБ — заседание женсовета по поводу детского утренника. Полицейский произвол в сочетании с невозможностью хоть сколько-нибудь поприжать серьёзный криминалитет. Чёрный расизм, который называют «политкорректностью». Клиническое неприятие непонятных культур, необузданная жажда лезть в чужой монастырь со своим уставом, общенациональная идея превратить весь мир в ещё один штат, хотя бы даже и силой…

— На мой непросвещённый взгляд, в Штатах «демократия» — не ругательное слово, а всеобъемлющий и потому очень расплывчатый термин с позитивной окраской… В чём подвох, Ратмир?

— Так я и не о Штатах. Штаты — это так, к слову пришлось. Поживёшь — сам увидишь… Ну будет, отвлеклись. — Ратмир переводит дух. Видать, чем-то сильно достали его американцы, коли он мечет такие перуны. — В самых общих выражениях: чтобы управлять Временем, недостаточно создать темпоральную установку стоимостью в три годовых бюджета Евразии. Это всё физика и механика, которые позволяют лишь обнаружить факт существования Времени как объективного процесса. Собственно навигация начинается, когда в дело вступает психодинамика.

— Это я знаю. Был у нас на гастролях один такой, что ложки взглядом гнул.

Ратмир грозит пудовым кулаком:

— Любишь ты ёрничать, коллега Змиулан… А Время, чтоб ты знал, чужих шуток не разумеет и сторонних насмешек не прощает. Шаг влево, шаг вправо — расстрел… из пушки. Время подчиняется — даже не законам! — ритуалам. Масоны интуитивно понимали это и потому конструировали свои собственные церемонии, наивно рассчитывая таким способом обрести власть над непосвящёнными. Те же йоги придавали громадное значение жестам и позам, научившись впечатляющим телесным фокусам, но к тайнам Времени они так и не подобрались, да и особо не стремились. Гадалки и предсказатели недаром обставляли свои сеансы разнообразными помпезными атрибутами, что — крайне редко! — приносило свои плоды… У них не было нашей установки. А когда мы поняли своё упущение…

— … и принесли в лабораторию хрустальный шар, — ввинчиваю я.

— … то у нас всё получилось. Не сразу, конечно: потребовались колоссальные усилия, чтобы в короткий срок обнаружить среди наносного хлама и формализовать действительно эффективные психодинамические формулы. То, что мы получили, потрясало воображение. Это была подлинная, безраздельная власть над миром!..

Его глаза туманятся сладостными воспоминаниями. По лицу блуждает детская улыбка. Ратмир бродит по комнате, задевая стены могучими плечами, натыкаясь на мебель, собирая ногами циновки. Его сейчас здесь нет, он — там. Мне даже не хочется его отвлекать.

С непонятным вздохом Ратмир сам возвращается из своих грёз в реальный мир моей комнаты.

— Может ли всемогущий бог создать такой камень, который сам же не поднимет? — адресует он риторический вопрос пространству. — Ответ: может, потому что он не всемогущ. Я уже говорил: Время подчиняется ритуалам. С чем это связано — лучше тебе говорить не со мной, а со специалистами по психодинамике, — на мгновение он задумывается. — Нет… не лучше. Отвлечёшься, залезешь в ненужные дебри… В двух словах: натурально, Время не внимает издаваемым нами звукам и производимым телодвижениям. Но зато на них отзывается гравитационная структура пространства, к которой Время как раз чрезвычайно чувствительно. И мы научились это использовать. Для чего и нужны ритуалы: звук, свет, жесты… Время следует им неукоснительно, в этом смысле оно святее Папы Римского и в своём фанатизме даст фору самому отпетому религиозному фундаменталисту. Оно не прощает ошибок, но… разрешает некоторые милые шалости. Хотя у экспертов всегда возникало впечатление, что те степени свободы, которые позволяет нам Время, являются всего лишь следствиями каких-то неведомых пока ритуалов. Вообще, Время — это такая штука… иногда кажется, что оно попросту глумится над нами и нашими экспериментами.

— О шалостях — поподробнее! — требую я.