Идёт по-прежнему война, кругом «зелёнка»,стрекочет хроника, в траве не спит цикада.Ведь он пока что не убит, не рвётся плёнка.Чтобы увидела она— всего-то надо.Ах, если бы ещё заснять все перестрелки,и злых ворон— повсюду их сварливый идиш,и острым почерком письмо, ревниво мелким:Я весел, ранен, страшен, смел, – но ты не видишь!Когда он всё-таки падёт, красив и жалок,не на войне— порвётся там, где было тонко,влюблённость вынут из него, как будто жало,и ей, возможно, наконец, прокрутят плёнку.«Мы для того и зиму пережили…»
Мы для того и зиму пережили,как долгий приступ, как осаду Бреды,чтоб сдаться, лишь глотнув весенней пыли,из понедельника нахально прыгнуть в среду,из зимнего пальто— в летящий плащик.Возьми ключи, апрель в блестящих латах!Войди, взгляни: вот кран на кухне плачет,и занавески в солнечных заплатах.Сухих деревьев поднятые копьяторчат в окне на дымном заднем плане.Заряжен день сухой легчайшей дробьюприходов, поцелуев, смеха, брани,и гречневой крупы… Да, кстати, крупысегодня кончились. Сдаемся, слава Богу!Горячий луч стегает стульев крупы.Трехлетний барабанщик бьет тревогу.Теперь еще разок пройтись июнем—вот и Веласкес: копья, флаги, шпоры…Мы сами что угодно завоюем—Ижору, например… Начнем с Ижоры!В конце концов сдадут, сдадут нам дачу!И вспомнишь невзначай, идя по саду,как победитель тих и озадаченна репродукции в альбоме Прадо.«Как диверсант на парашюте…»
Как диверсант на парашюте,Спустился август незаметно.Он бродит, с жителями шутит,Повсюду ездит безбилетный.Он воздух варит, как варенье,На дачной плитке маломощной.Он строен, как стихотворенье,И опоясан рифмой точной.Он— рай, один лишь месяц раяВ году даётся человеку.Так что ты вспомнишь, умирая?Ночь, улицу, фонарь, аптеку,забытый зонтик, плащ кургузый,зловещий ветерок с канала.Мы таем, август, как медузы,которых в рай волной пригнало.Ты благ, румян и однозначен,и как проколешься легко ты:как помидор, как детский мячик,как тот шпион из анекдота.«Грозы патрулируют квартал…»