Шифр Данте

Вспоминая об этом сейчас, Персис понимала, что вела себя по-детски, когда хихикала вместе с Эмили, глядя на нескончаемые ряды симпатичных иностранных солдат, шедших по улицам Бомбея к разным полям сражений.

На второй год войны сына друга ее отца, парня по имени Хариш, которого она знала лично, убили в Ливии. Наверное, именно в этот момент ее отношение к происходящему стало меняться. Хариш был одним из множества солдат, сражавшихся за чужую страну, которая лишала их базовых прав на родине и в то же время требовала отдать жизнь за защиту чуждого иммира.

Наверное, именно в этот момент в их дружбе с Эмили появилась первая трещина.

Сэм читал «Маленького принца» Антуана де Сент-Экзюпери и переводил каждое предложение. В детстве это была одна из любимых книг Персис.

Со стула за стойкой встала тетя Нусси и, подойдя к Персис, жестом предложила ей выйти наружу. Персис знала, что Нусси, чтобы не уступать ее отцу, взялась приносить детям еду. Она ничего не делала наполовину, так что в результате дети получали столько риса и дхансака, сколько весили сами.

– Они заставляют тебя слишком много работать, – сказала Нусси, изучая ее лицо. – Уже больше восьми. Опять.

– Никто меня не заставляет, я сама так хочу.

– Когда ты наконец поймешь, что в жизни есть не только карьера?

Персис закатила глаза. У нее не было сил снова заводить этот вечный спор.

– В любом случае я хотела кое-что с тобой обсудить.

В животе у Персис что-то сжалось.

Она подумала, что тетя хочет предложить ей еще одного жениха, и уже начала было протестовать, но Нусси ее перебила:

– Мне стало известно, что два дня назад тебя видели в «Уэйсайд Инн». В компании белого мужчины.

Персис изумленно раскрыла рот и почувствовала, что краснеет.

– Кто тебе это сказал?

– Неважно, кто мне сказал. Это правда?

Этот допрос невозможно было стерпеть. Тетя Нусси умела вести себя так, что Персис казалось, будто ей снова пятнадцать.

– С кем я ужинаю – это мое личное дело.

– А вот здесь вы заблуждаетесь, юная леди. Ты вообще представляешь, в каком свете ты выставляешь всех нас, когда флиртуешь с белым мужчиной?

– Я с ним не флиртовала.

– А что ты делала?

Персис собралась с духом:

– Если хочешь знать, это была рабочая встреча. Я была там с Арчи Блэкфинчем.

Нусси помрачнела:

– Это тот англичанин? Которого ты приводила домой?

– Я не приводила его домой, мы вместе занимались расследованием, и было уже поздно, поэтому я пригласила его с нами поужинать.

– А вы всегда вместе едите во время расследования?

– Да господи, мы просто коллеги! Твои шпионы тебе не сказали, что я была в «Уэйсайде» в форме?

Мгновение Нусси молчала.

– Да. Что-то такое я слышала. – Она фыркнула, смягчаясь. – Просто не забывай, Персис, что не все так прогрессивны, как я. Я говорю это для твоего же блага. Если женщина потеряет репутацию, это навсегда.

Вдруг зазвенел дверной колокольчик, и перед ними возник громадный букет цветов, из-за которого в последнюю секунду вынырнула голова Кришны.

Отцовский слуга посмотрел на Персис и ухмыльнулся:

– Тебе сегодня доставили. – Он всучил букет Персис.

Нарциссы. Ее любимые.

Тетя Нусси скрестила руки на груди и наградила Персис недвусмысленным взглядом.

– Это не от Арчи, – запротестовала Персис. – Он не из тех, кто посылает цветы. И вообще, мы с ним не… – Она запнулась, заметив в центре букета небольшой конверт. – Подержи-ка.

Она снова отдала букет Кришне, достала конверт и вынула из него открытку. Подписи не было.

Только четыре строки:

Больше мы гулять не будем
Вечерами допоздна,
Пусть как прежде чувства будит
В сердце яркая луна.

Сердце в груди у Персис сделало замысловатое сальто и замерло.

– Байрон, – выдохнула она.

– Байрон? – повторила Нусси. – Еще один англичанин? Боже, Персис, да что с тобой не так?

Персис только замотала головой, не в силах ничего объяснить. Она забрала букет у Кришны, спотыкаясь, вошла в магазин и поднялась по лестнице в свою комнату. Там она заперла дверь, бросила цветы на кровать, села перед зеркалом на комоде и снова прочитала слова на открытке.

Это были строки из стихотворения лорда Байрона «Больше мы гулять не будем»[38].

Зубин. Это точно был он. Воспоминание вырвалось у нее из памяти и безвольно упало, как мертвая птица из кошачьих зубов. Это было стихотворение, которое он прочел ей той ночью, прежде чем поцеловать.

Они оба страстно любили Байрона. И через него полюбили друг друга.

По крайней мере, она так думала.

Он предал ее, пробрался в самые потаенные уголки ее сердца, а потом разбил его так жестоко, как она не могла себе даже представить.

А теперь он вернулся.

Что он хочет сказать этими цветами, этими стихами?

Персис сидела не шевелясь и смотрела на свое отражение в зеркале.

Наконец она встала, сняла форму, приняла душ, переоделась в ночную рубашку и спустилась в гостиную.

Там ее уже ждали отец и Кришна. Кришна раскладывал ужин, а Сэм, покрасневший от напряжения, грохотал на коляске по комнате. Персис заметила, что лицо у него осунулось.

– Как ты себя чувствуешь?