Широкая кость

– Вот именно. По одному на каждый день. Они целиком соответствуют природным ритмам. Вот ведь дела!

– Откуда ты знаешь? – с любопытством спрашиваю я.

– Бабушка рассказала, – отвечает он. – Хотя справедливости ради должен сказать, что она уже пять лет держит в вазе на окне пожухлую ветку от рождественской елки и исправно ее поливает в надежде, что из нее вырастет новая елка… и, конечно, ветка совсем засохла. Так что… может быть, она все выдумала.

– С твоих слов она мне нравится.

– Да, она славная. У нее есть любимая ворона, которая прилетает в гости. По имени Колин. Она кормит его раскрошенным чайным крекером. А у Колина есть подружка по имени Венди. Но Венди прилетает редко. Она, вероятно, стесняется.

Мы разглядываем полки. Магазин оказывается больше, чем выглядит с улицы. Здесь четыре прохода между стеллажами, уставленными коробками со специями и консервными банками. В первом ряду свежая мята и всякие травы, и еще овощи и фрукты, и холодильник с разноцветными напитками. Так и хочется лизнуть стекло. В горшках хлорофитумы и пальмы, сверху гирлянды искусственных цветов – розовые и желтые, красные и оранжевые. Есть и искусственные пластиковые фрукты – яблоки, виноград, бананы, свисающие сверху. Еще бусины. Разноцветные прищепки для белья. Стеклянные чайники и декоративные кружки. Безделушки, забавные маленькие фонтанчики, совки для мусора и щетки, свечи и благовония, лоскуты блестящих тканей, вышитые шелковые туфли и коврики. Сильно пахнет бадьяном, ванилью и ладаном.

– Теперь я знаю, где покупать рождественские подарки, – беззвучно смеется Макс. – В этом магазине есть все.

– Как будто на каникулы приехали. – Я потрясенно озираюсь в этом удивительном волшебном раю. И чувствую, что остываю.

– Ага. – Мы бродим между полок, улыбаемся, указываем пальцами в ожидании льда. – Вообще-то… я тебя сто лет не видел, у тебя все в порядке?

– Да, извини. Я не нарочно избегаю всех.

– Точно? В смысле, если даже нарочно, то я пойму. Тот вечер напоминает тебе о плохом, а я не хочу… ну, чтобы я у тебя ассоциировался с чем-то плохим.

– Как тебе удается так ясно говорить?

– То есть?

– Ну просто говоришь понятно. Это здорово.

– Да?

– Извини. Я была не в себе. Была. Но сейчас уже лучше. Ну не знаю. Честное слово, ничего плохого я о тебе не думала. Просто всякое было… на уме.

– Наверное, ты думала, как тебе быть… со своей жизнью?

Я пожимаю плечами. Идем дальше. Мне хочется все потрогать. Внезапно я чувствую, что потрясена, счастлива, взволнована. Не вполне понимаю, что это такое, грудь переполнена эмоциями, я чуть не плачу.

– Я так многого хочу. Я хочу жить, жить по-настоящему. Хочу делать все, что можно, и везде, где только можно. Я хочу… есть чизбургеры с чипсами и молочным коктейлем в Америке, в кино на открытом воздухе, и хохотать, и носить походные ботинки и короткие платья… – Макс смеется, а я нет, даже не улыбаюсь, и продолжаю: – Хочу пить черный кофе и красное вино и есть стейк с багетом в Париже, и носить модную короткую стрижку, и уметь правильно подводить глаза. Я хочу есть тапас в стоячем кафе в закоулках Барселоны, быть загорелой, ходить в свободной одежде. Хочу есть рагу в старинном деревенском пабе невесть где, чтобы рядом была водяная мельница, а мои глупые собаки вели себя хорошо и лежали рядом, пока я просматриваю газеты, и пусть на мне будет свитер с закатанными рукавами, а волосы растреплются от ветра, отяжелеют от дождя и надежд. Хочу есть уличную еду в Таиланде и ходить в штанах для йоги, в которых любой выглядит так, будто обкакался, и без всякой косметики, и делать йоговскую стойку на руках. Хочу побывать везде, хочу испробовать все. Просто хочу быть счастливой. Понимаешь?

И тут Макс целует меня. Для этого он слегка нагибается. Тепло, аккуратно и не липко. Он держит руку на моем затылке, затылок потный, но нам все равно, а вторую руку он положил мне на талию. Я отвечаю на поцелуй.

Мои глаза закрыты, а когда я на секунду открываю их, вижу размытую радугу из всех прекрасных вещей позади и свежих продуктов. Мне тут ужасно нравится. Мое сознание заставляет молчать весь мир, я думаю о поцелуе и о том, что ничего лучше на вкус не существует. И я чувствую себя по-настоящему красивой, хотя я без макияжа и вспотела так, будто десять раз подряд занималась на велотренажерах. Сердце скачет, будто играет в классики.

– Лед, ЛЕД! Много льда. – Мы отскакиваем друг от друга, спугнутые усачом-энтузиастом. Он опирается одной ногой о пакеты со льдом, будто это земля, которую он только что назвал своей, и, улыбаясь, объявляет: – Я вижу, вы целуетесь. – Он смеется. – Одолжить вам тачку?

Красные и взволнованные, мы везем тачку со льдом в «Планету Кофе» и улыбаемся, посасывая кубики льда.

Мы уже рядом с «Планетой Кофе», и Макс, повернувшись ко мне, говорит:

– Ну вот, мы вернулись на адскую планету. На случай, если сегодня не увидимся – ведь день будет безумным, – имей в виду, что за мной свидание!

– Это за мной свидание. Это же я убежала тогда.

– И не думай. Я твой должник.

– Ладно, так когда ты хочешь пригласить меня?

Он смотрит заигрывающе.