Широкий угол

Вернувшись из Майами, я загуглил полное имя Трейвона и обнаружил, что работаю со звездой мира моды. Пять лет он участвовал в дефиле в Нью-Йорке и Париже, позировал для обложки «Джи Кью», а за несколько месяцев до того, как оказаться в команде Вивианы, засветился в рекламе парфюма Lushh, выпущенного Эдди Стюартом. На снимках для Lushh – я вспомнил, что вообще‐то не раз видел их на автобусных остановках в Манхэттене – у него было лицо как при оргазме, а с голого торса стекали капли масла. В жизни бы не догадался, что это Трейвон.

В таблоиде «Ти-эм-зет» про него было две статьи. В первой, под заголовком «Модель для Lushh – кто он?!», сообщалось, что Трейвон родился и вырос в обеспеченной семье в Бронксе – богатом Бронксе, о котором никогда не писали в газетах, – а в девятнадцать лет, в экспрессе, идущем на Манхэттен, его заметил модельный скаут. Также говорилось, что за рекламу духов Стюарта Трейвон получил сорок тысяч долларов. А вот вторая статья называлась «Где же Трейвон, шоколадная модель Эдди Стюарта?»

Я не удержался и рассказал Перри, что выяснил, кто такой Трейвон.

– Что?! – воскликнула она. – Ты не знал?

– Нет, понятия не имел. Но что он тут делает? Почему работает ассистентом Вивианы?

Перри хихикнула – ей хотелось поделиться с кем‐нибудь сочными деталями, о которых в «Ти-эм-зет» не знали.

– Трейвон проработал моделью несколько лет, а потом ему надоело. Он всегда мечтал стать фотографом, а в прошлом году познакомился с Вивианой и спросил, не возьмет ли она его ассистентом. Такой скромный, правда?

Слово «скромный» было последним, которое я бы использовал для описания Трейвона.

– В интернете пишут, что Эдди Стюарт заплатил ему за рекламу духов сорок тысяч долларов. Почему он тогда хочет быть ассистентом Вивианы? Еще пара таким реклам, и на ближайшие годы он обеспечен.

– Эзра, модельная карьера очень короткая. Не успеешь начать, как она закончится. Трейвону повезло, у него завидный список проектов, но все не совсем так, как кажется. Половина этих сорока тысяч ушла на оплату долгов, которые скопились за предыдущие годы, когда он пытался и пытался, терпел поражение за поражением…

– Его три года назад снимали для обложки «Джи Кью».

Перри рассмеялась громким, полным горечи смехом.

– О, да! А знаешь, сколько ему за эту обложку заплатили?

– Ну не знаю… Пять тысяч? Десять? – попытался угадать я.

– Ноль. Ноль долларов он получил за эту сраную обложку. Мир моды совсем не такой, как ты себе представляешь. Здесь много работы, за которую платят мало или не платят вообще.

Я сосредоточился на совещании. Вивиана взяла все в свои руки и начала обсуждать детали. Она объявила, что ключевой темой новой рекламной кампании «Готт Норви» будет идея плавильного котла, мультиэтничности, характерной для двадцать первого века. Главными героями станут десять моделей разного происхождения – из Азии, Скандинавии, с Ближнего Востока, из Америки, Африки и так далее, – и на каждой будет национальный костюм народа, к которому эта модель не принадлежит.

– В наше время уже нельзя строить догадки о чьем‐либо происхождении только по внешности. Темнокожая женщина может быть из Копенгагена, а парень ближневосточной наружности – бегло говорить по‐китайски. Ничего нельзя знать априори. В мире все перепутано, но путаница эта искусственная, мы сами ее создаем своим желанием с первого взгляда навесить на каждого встречного ярлык, – сказала Вивиана.

Дэн Филипс согласился:

– Именно поэтому мы и решили запустить такую кампанию. Мы хотим успокоить людей, сказать им, что их чувства естественны.

Вивиана начала показывать план проекта, а я задумался, какая роль отводится одежде «Готт Норви» в грядущих съемках. Но торгуют‐то они вовсе не одеждой, их товар – бренд, идеал, стиль жизни и образ мысли, подумал я и улыбнулся.

Под каждым снимком должна была появиться подпись с указанием родной страны модели.

– Ну что же, обо всем договорились. Можем начинать кастинг, – подытожила довольная Вивиана.

Кроме нее и Филипса на переговорах никто и рта не раскрыл. Настал мой черед.

– А что, если… – начал я.

Все повернулись ко мне. Трейвон глядел на меня враждебно, Перри – с сомнением.

– Что, если?.. – поторопила меня Вивиана.

– Что, если мы сделаем еще один шаг? Мы можем разыграть три карты: этническую принадлежность, национальный костюм и гражданство. Что, если мы все это перемешаем? Что, если разместим подписи с родными странами случайным образом? Это ведь будет еще более радикальным заявлением, правда?

Дэн Филипс внимательно глядел на меня. Вивиана молчала. Она была уверена, что после ее слов добавить уже нечего, а тут встрял я. Вся встреча на самом деле была просто спектаклем, устроенным, чтобы показать всем, что решение о рекламной кампании уже принято и согласовано с Филипсом.

– Как тебя зовут? – спросил меня Дэн.

– Эзра. Эзра Крамер.

– Мне нравится твоя идея, – он повернулся к Вивиане. – Надо пересмотреть проект.