Шизофрения. История психиатра, оказавшегося на грани безумия

Шли месяцы, но психиатрия не прекращала удивлять молодого специалиста своим многообразием клиники.

Дежурство. В течение дня большинство больных вели себя спокойно, что уже хорошо, ведь, как правило, все наоборот. Лишь одна из пациенток вызывает опасения. Светлану Геннадьевну вызывают к ней несколько раз подряд, медсестры чуть не плачут:

– Ну назначьте что-нибудь еще, сил нет! В ней веса больше ста килограммов, а она мечется, нападает на нас и пациентов. Не справляемся!

Приходится снова идти в отделение.

– Галина Александровна, оставьте вещи в покое, мы никуда не пойдем. – Светлана Геннадьевна уже привычна к такого рода «сборам».

– Я домой пойду! Пойду домой! – Пациентка непреклонна.

– Я отпущу вас домой сразу же, как только мы закончим курс лечения.

Пациентка матерится, бросается на нее с кулаками, пытается разбить окно.

Принимала эту больную тоже Светлана Геннадьевна. Тогда женщина была относительно сговорчивой, говорила связно, хоть и отрывочный бред звучал. С ее слов, она имела высшее образование, неплохую работу, семью. У психиатра наблюдалась только с бессонницей. Беспокойная, очень озабочена собственным состоянием. Клиника неоднозначная. Выставили с горем пополам органику[47]. Но потом появилось психомоторное возбуждение, бред, галлюцинации… Что-то не сходится.

Пришлось обратиться к архиву – палочке-выручалочке для психиатра, когда собрать анамнез по какой-то причине не получается.

Архив на эту пациентку нашелся. Оказалось, с шизофренией больная наблюдается уже лет 20, неоднократно лечилась в психиатрической больнице. В структуре заболевания аффективно-бредовая симптоматика. Интересно, что история, которую больная выдала за правду, звучала весьма убедительно. Почему? Потому что она и сама в нее верила. Критики нет, больной себя не считает, и все, что ей мерещится, принимается ее мозгом за чистую монету. Так порой мимикрируют психические заболевания, клиника становится неоднозначной, и разобраться в том, чем на самом деле болен человек, практически невозможно. Но разобраться придется: без точного диагноза эффективно лечить будет в разы сложнее.

Глава 5

С диагнозами в психиатрии действительно интересно. Хотя в большинстве случаев сомнений в их постановке не возникает, бывают и исключения.

В отделение Светлана Геннадьевна вошла, как обычно, еще до начала рабочего дня. Ее внимание сразу привлекла медицинская функциональная кровать[48], которой раньше там точно не было. На ней лежал накрытый одеялом человек. Глаза широко распахнуты, рот открыт, волосы коротко острижены. Непонятно, мужчина или женщина. Из-под одеяла виднелись тонкие пальцы, сжатые в кулак; сквозь полупрозрачную кожу проступали голубоватые сосуды. Множество контрактур и гипертонус в мышцах придавали руке неестественное положение. Светлана Геннадьевна заметила, что пациенту установили периферический катетер, – стало быть, вены не очень, а капельницы требуются. Человек лежал на кровати неподвижно и только безмолвно смотрел куда-то вдаль.

– Извините, как вас зовут? – Любопытство все же пересилило, и врач пошла общаться с пациентом без истории болезни и заведующего.

Но пациент игнорировал вопросы. Он безучастно бросил взгляд в сторону Светланы Геннадьевны и вновь погрузился в пустоту. Его лицо, казалось, выражало удивление, но на самом деле это была всего лишь особенность работы мимической мускулатуры: рот приоткрылся под тяжестью нижней челюсти, а глаза распахнулись из-за спазма круговой мышцы. Из-за чего этот спазм развился: из-за нейролепсии[49], неврологического заболевания или из-за погруженности в переживания – пока было неясно.

Светлана Геннадьевна взяла историю болезни новой пациентки. Фамилия показалась ей знакомой, но вспомнить не получалось:

«…Родилась в полной семье, единственным ребенком. Раннее развитие без особенностей. Посещала детский сад. В школу пошла согласно возрастным нормам. Проблем с усвоением информации, социализацией не отмечалось. Всегда была закрытым ребенком. После школы поступила в училище по специальности „повар“, параллельно подрабатывала официанткой…»

И тут врач ахнула. Перед глазами возник образ той девушки, чью историю она только что прочла.

Эту пациентку Светлана Геннадьевна знала еще с времен работы медсестрой. Тогда ей на вид было лет 25, она ходила, ела, говорила, любила, работала – в общем, жила самой обычной жизнью. В возрасте 22 лет у нее случился дебют шизофрении. Возникли бредовые идеи, псевдогаллюцинации, раздражительность, нарушения сна, однако тогда ее довольно быстро удалось стабилизировать. В отделении девушка была приветлива, вела себя спокойно и в целом ничем себя не проявляла. Теперь же перед врачом находился совершенно другой человек.