Школа Бессмертного

Кажется, он вконец разбаловал Майю. Мало того, что служанка чуть ли не каждую ночь проводит в его постели, так уже и вести себя начинает как жена. Никуда не годится! Пора указать ей на место.

– Господин, вам надо принять Бардина, – настойчиво повторила Майя. – Он только что из города. Саура убили.

Никита рывком сел в постели.

– Что?

– Саур застрелен. Принесли Бардину, а он сразу к вам. Не знает, как доложить госпоже.

Никита моргал, пытаясь проснуться и собраться с мыслями. Как во сне, до него доходило обрывками. Саур убит… Бардин… Елена…

Елена! Комкая постель, он торопливо выбрался из кровати. Майя уже поставила на умывальный столик таз с водой и стояла рядом с кувшином и полотенцем.

– Чёрт! Чёрт! Чёрт! Чёрт! – ругался Никита, плеская себе мыльной водой в лицо и на шею, растирая грудь и подмышки. – Вот только этого нам ещё не хватало. Ты сама его видела?

Майя утвердительно кивнула. Никита завёл глаза к потолку, выругался так, как никогда не позволял себе при Маргарите или Елене.

– Лей давай! – раздражённо потребовал он, наклоняясь.

Майя сполоснула ему шею и спину чистой водой из кувшина, вылила остатки в ладони. Никита крепко протёр лицо, смывая остатки пены, провёл руками по влажным волосам. Майя протянула ему полотенце.

Ожесточённо растираясь, Никита думал только об одном: кто? Кто мог осмелиться на такое? Кто оказался настолько безумен или, напротив, настолько расчётлив? Если Бардин немедленно не даст ему ответа, быть беде. Елена смерти Саура не простит.

– Одеваться.

Майя уже подавала ему штаны и рубашку, опустившись на колени, помогала натянуть сапоги, сноровисто заматывала платками запястья и шею. Подала кобуру с пистолетом, куртку, расчёску, поднесла зеркало. Никита торопливо шаркнул расчёской пару раз по волосам, отбросил и вышел из полутёмной, завешенной коврами спальни.

Майя предусмотрительно осталась. «Хоть в эти дела не лезет, – мельком подумал Никита, – и то хорошо».

Бардин ждал его в зале, который Никита отвёл под свой кабинет, приказав поставить там привычные стол и стулья и прорезать в стене шатра окна для дневного света. Войдя, он тут же увидел на столе вялое тельце ворона, пронзённое насквозь арбалетной стрелой.

– Ваше благородие! – Бардин почтительно склонился в приветствии.

Никита не ответил. Он подошёл к столу, задержав дыхание, повернул ещё теплую тушку ворона.

Да, это Саур. Сомнений быть не может. Он на секунду зажмурился, перебрав в уме ещё пару матерных слов, повернулся к Бардину.

– Где вы его нашли?

– На Средном рынке, – без промедлений ответил начальник розыскной службы. – Один из охранников заметил его у входа, дал знать моим людям, ну а дальше… На самом деле это нам мало что даёт.

– Почему?

– Крови под ним было мало. Значит, убили не там, а туда просто выбросили. Советник, вы куда-то посылали ворона в эту ночь?

Никита помрачнел.

– Он следил за святилищем. Но это тоже ничего не доказывает, он всегда мог сняться. – Никита наклонился, рассматривая стрелу. – Арбалет городской стражи.

– Нет, гарнизонный, – поправил Бардин. – Городские короче и меньше.

Похоже, и тут он прав. Значит, святители подкупили кого-то из гарнизонных стрелков. Или…

– Такие арбалеты можно и на рынке купить, – сказал Бардин. – Из-под полы, конечно, но если знать, у кого и где…

– Сколько тебе нужно времени? – перебил Никита. – До обеда успеешь?

Бардин пожал плечами.

– Если стрелок ещё в городе…

– Найди мне его, Бардин, – процедил Никита с угрозой. – Найди, иначе тут такое начнётся…

Он осёкся, прислушавшись. Даже сквозь толстые ковры слышались лёгкие торопливые шаги, негромкие протестующие возгласы, и через пару секунд, отдёрнув плотную ткань на входе, ворвалась Елена. «Ну вот и началось», – обречённо подумал Никита.

Елена тяжело дышала, держась рукой за грудь, едва прикрытую утренним шёлковым халатиком. Бардин почтительно склонился перед ней; она его даже не заметила. Она смотрела остановившимся взглядом на ворона, и глаза её наполнялись слезами.

– Саур! – прошептала она. – Саур, мальчик мой…

Она схватила тушку ворона, как есть, со стрелой, прижала к груди и заплакала. Заплакала в голос, со всхлипами, с причитаниями, с такой горестью, как будто оплакивала не ворона-убийцу, а родного ребёнка. Вспоминала, как он поддерживал её после изгнания Кощея, как не давал окунуться в отчаяние и безысходность, как помогал вернуть Бессмертного и утвердиться на троне каганата.

– Ты всегда был мне верен, Саурчик! – причитала Елена сквозь слёзы, поглаживая безжизненную тушку с беспомощно свесившейся головой с открытым клювом. – Сколько раз ты спасал меня, сколько раз выручал! Саурчик, Саур мой родной! Как же я теперь без тебя?!

Она рыдала, не в силах остановиться. Никита угрюмо хмурился, отворачиваясь. Он знал, конечно, что смерть Саура станет для Елены ударом, но не подозревал, что таким потрясением. Неужели она и вправду его так любила? Как родного сына?! И что теперь сделает с его убийцами?