Школа Бессмертного

– Я же говорю тебе – меня не выпустят без присмотра. А под присмотром заставят делать то, что я не хочу. В итоге я стану врагом для своих и останусь им для чужих. Это не вариант для меня. Уж лучше я останусь здесь.

– Ты погибнешь, – глухо сказал Иван. – Если что-то пойдёт не так, они ведь убьют тебя. Ты понимаешь это?

– Возможно, – Гвидон пожал плечами. – Но лучше погибнуть от врагов, чем от своих.

– Лучше вообще не гибнуть! – не выдержал Иван. – И с каких пор Марья с Бессмертным стали тебе своими?! Тебе же по крови Барлооги ближе. Они для тебя свои.

– С тех пор как я женился на Ольге. И Марья стала крёстной моих детей, а Бессмертный – их учителем. Мне интересно, с каких пор мы перестали быть для тебя своими?

Иван промолчал. Что ему объяснять? Ему ведь уже ничего не объяснишь и не докажешь. Он принял решение и убеждён, что оно единственно верное. И даже ради жены и детей… Хотя он наверняка думает, что как раз всё ради них!

– Тебя уже ничто не убедит? – спросил он просто так, для очистки совести.

Князь покачал головой.

– Ну что ж… Прощай, Скаль-Грайский!

Иван развернулся к двери, шагнул.

– Волховский!

Он обернулся, взявшись за ручку.

– Если ты всерьёз намерен воевать с Марьей, если вдруг… если вдруг начнёшь побеждать… Пожалуйста, не трогай Ольгу с детьми. Не мсти им.

– Я не трону их, даже если буду проигрывать, – холодно сказал Иван. – Не путай меня с Барлоогами.

В большой парадной столовой Клаудена, где принимали и чествовали царевича в первый вечер, всё уже было накрыто к свадебному пиру Собравшиеся гости оживлённо переговаривались, разбившись на группы, ждали императора и молодожёнов.

Когда дворецкий объявил проход, все выстроились в два ряда, от двери к столу, с горстями зерна в ладонях и радостными – кто искренними, кто делаными – улыбками на губах.

Дворецкий подал знак. Грянули литавры, открылись тяжёлые двойные двери. Сначала прошли император с императрицей под руку. Гости через одного бросали зерно им под ноги и тут же начинали хлопать в такт литаврам.

Император с женой прошли к главному столу, сели справа от мест молодожёнов. И только тогда в дверях показались Иван с Софией. Принцесса тоже переоделась, сменив венчальное голубое платье на более торжественное бело-золотое, вышитое по рукавам и груди алмазными нитями и с длинным тяжёлым шлейфом, который несла за Софией Магдалина.

Придворные музыканты сменили бравурный марш на торжественно-величавый, и гости теперь не бросали зерно под ноги молодожёнам, а подкидывали над их головами, выкрикивая поздравления и пожелания скорейшего приплода. София нервно улыбалась, покусывая губы и прикрываясь ладонью от разбрасываемого зерна. Иван шёл спокойно, сдержанно, без улыбки.

Он провёл Софию за стол, подождал, пока Магдалина торопливо отстегнёт и уберёт шлейф, помог сесть. Опустился сам, и только после этого за столами начали рассаживаться все остальные.

Слева от Софии сел её брат Икер, принц и наследник империи, отозванный ради такого случая из Берегового Вестлана. Кроме него, никого больше специально на эту свадьбу приглашать не стали, объясняя это мерами безопасности и предотвращения эпидемии в Барилье и окрестностях. По всем королевствам, графствам и городам были разосланы гонцы с вестью о свадьбе принцессы Софии и наследника Волхова, принесены надлежащие извинения и приняты богатые подарки. Но из гостей после посланцев магистра и князя Скаль-Грайского в Клаудене были приняты только Икер и Тристан.

Иван искал взглядом Наину. Но её не было. Не было и Комнина, которого до сих пор продолжали кормить в его комнатах. Гостей за столами вообще было немного, несмотря на значимость события.

Император поднялся с бокалом в руках. Оживлённый шум смолк, все выжидающе повернулись к столу молодожёнов.

– Мои дорогие друзья и почтенные гости! – торжественно начал император. – Позвольте от всей души поблагодарить вас за присутствие на этом знаменательном событии – свадьбе нашей возлюбленной дочери Софии и его величества Ивана Волховского. Спасибо вам за ваши тёплые поздравления и щедрые подарки, спасибо за личное присутствие в столь непростое время. Поверьте, я этого не забуду.

У Ивана складывалось впечатление, что император обращается к одному Тристану. Знатнее и влиятельнее него, не считая императорской фамилии, в этом зале был только Амори, но того император видел каждый день и не стал бы обращаться с такими пафосными речами.

– Позвольте теперь сказать пару слов нашим новобрачным. – Стефан Барлоог улыбнулся доброй отцовской улыбкой, которая ему совершенно не шла. – София, дочь моя! Я рад, что ты нашла такого славного мужа и прекрасного человека, как Иван. Я уверен, что вы будете счастливы и скоро порадуете нас не менее прекрасными наследниками. И чтобы ваши дети не чувствовали себя чужими в доме Барлоогов, чтобы не забывали, кто их мать и откуда она, я дарую моему возлюбленному зятю родовой титул герцога Иберийского. Амори!

В ошеломлённой тишине Амори, заранее выскользнувший со своего места, вложил в свободную ладонь императора небольшой запечатанный свиток.