Школа хороших матерей

Линда отказывается есть. Она хочет, чтобы ее поход в разговорный кружок вычеркнули из досье. То же самое и с нулем, полученным за тест по второму разделу «Основы кулинарии и медицины». Она хочет позвонить своему адвокату, своему социальному работнику, приемным родителям Габриеля, детективам. Она не виновата в том, что они потеряли ее сына.

Воскресный обед, начало марта, список требований Линды растет. Три белые женщины средних лет из солидарности присоединились к голодной забастовке Линды. То, как эти трое обхаживают Линду, оскорбляет всех. Забастовщицы сидят с пустыми подносами в центре обеденного зала, пьют воду и обсуждают цели. Вчера Мора, мать-алкоголичка с пятью детьми, слегка обжегшая свою дочку, весь завтрак поглаживала руку Линды и говорила что-то вроде «Ты же не невидимка».

Своим мученичеством Линда заслужила себе новых ненавистников. Матери сочувствуют Линде, да, но они не забыли, что она сделала с Лукрецией, и они устали слышать ее плач. Некоторые говорят, что ее не наказывают только из-за этих белых женщин. Некоторые говорят, что Линда просто хочет привлечь к себе внимание. Некоторые говорят, что все четыре забастовщицы тайно едят, когда ложатся спать. Некоторые говорят, что Габриелю на улице лучше, чем с матерью.

Фрида должна бы больше переживать из-за Габриеля, но она слишком занята тем, что тоскует по Гарриет и воображает смерть в огне своего психолога. Шесть месяцев прошло с того дня, как у нее забрали дочь, четыре месяца с того, когда она держала ее на руках, она уже целый сезон проходила в форме.

Фрида весь уик-энд сторонилась Бет и подговаривала к тому же Мерил. Мерил обвиняла ее в мелочности. Их хрупкий союз распался, когда Бет заняла первое место на экзамене, Мерил, как это ни удивительно, заняла второе, а Фрида стала третьей.

Успех не прибавил Бет снисходительности. Она использует некоторые фигуры речи инструкторов, даже когда они одни. «Парабола обучения». «Эгоизм — одна из форм разложения души». «Я могу тебе помочь, Фрида, — сказала она. — Я не думаю, что нам нужна конкуренция. Ты можешь учиться у меня».

Хотя все матери получили проходные оценки и материнский инстинкт Фриды улучшился, качественные и количественные замеры не позволили ей войти в двойку лучших. Тревожность остается ее проблемой. «Недостаток уверенности», — сказала психолог. Мгновения неуверенности, которые, накапливаясь, ухудшат чувство безопасности ребенка. Хотя материнский язык Фриды во время испытаний и был признан радостным, ему не хватало вдохновения. Другие ошибки были более существенными. Она слишком сильно сдавила грудину Эммануэль, когда делала искусственное дыхание, поначалу не определила место, где находится сердце у реального ребенка.

— У Гарриет все хорошо, — сказала психолог. — Я несколько дней назад говорила с миз Торрес. Она говорит, что лишение вас телефонной привилегии пошло на пользу Гарриет, и я с ней согласна. Вы никогда не думали, что, разговаривая с вами и глядя на вас в таком виде, она еще больше травмируется? Вы неважно выглядите, Фрида. Вам пора начинать побольше заботиться о своем внешнем виде.

* * *

Матери меняются вместе с погодой. Еще не один десяток женщин потеряли телефонную привилегию, и на этот уик-энд при первых признаках весны многие смотрят в окна и говорят о побеге.

Фрида слышит, как Мерил говорит о побеге днем и как Роксана говорит о побеге вечером. С того времени, когда Роксана потеряла телефонные привилегии, она перебирает различные варианты: соблазнить кого-нибудь из охранников. Она прикидывает, как ей проникнуть по другую сторону забора — не может же он тянуться по всему периметру. Ее последние мысли связаны с водой. От реки, отделяющей их от плохих отцов, которых предположительно обучают в здании старой больницы в десяти милях от школы, мало проку. Она прекрасно плавает, но выплывет она из леса, и что дальше? Выйди-ка на дорогу в штате, населенном консерваторами с их устарелыми взглядами на жизнь. Кто поможет черной женщине, голосующей на обочине?

Фрида волнуется: Роксану могут пристрелить. Они говорили об этом. И о том, умирают ли черные отцы в той, другой школе. «Как быть черным отцом», — сказала Роксана. Типа, как гулять черным. Как ждать черным. Как сидеть за рулем черным.

Этим вечером Фрида не позволяет Роксане отправиться туда.

— Ты не можешь так говорить, не можешь так думать. Айзек — это свет, помнишь? Спи.

— Я думала, ты мой друг.

— Я и есть твой друг. Я что говорю — ты пропустила один звонок. Я не разговаривала с Гарриет с января.

— Иногда я тебя по-настоящему ненавижу.

Роксана начинает плакать, она поворачивается на живот, утыкается лицом в подушку, плачет и засыпает в изнеможении.