Школа хороших матерей

Фриде следующая неделя ролевых игр кажется особенно жестокой. Спокойная коммуникация с неродными родителями. Биологическая мать разговаривает с приемной матерью. Отец — с приемным отцом. С этими чужими людьми, которые заменили их и теперь выкачивают на себя любовь их ребенка.

Тот, кто написал эти сценарии, хорошо знает женщин. Строки пассивно-агрессивны, в них биологическая мать предстает жертвой. Фрида горит искренней злостью, а ее спокойствию не хватает убедительности. Она не хотела говорить о боли сердечной, но надеется, что ее за это не накажут. Они смогут пошутить на эту тему, когда Гарриет станет старше. Это станет их кодом печали и тоски. По правде говоря, печаль вообще едва касается ее сердца. Она чувствует беременность Сюзанны своей поясницей, шеей и плечами, своими зубами. Ребенок, вероятно, был зачат вскоре после второго дня рождения Гарриет. Она воображает, как Гарриет гладит живот Сюзанны. Как Гаст и Сюзанна говорят с ним, лежа в кровати. Как они втроем идут к доктору. Гарриет видит, как делают УЗИ, как двигается ребенок.

Сюзанна не должна давать ее, Фриды, дочери уроки жизни. Фрида хотела бы сказать судье семейного суда, что она может родить сестренку или братишку для Гарриет. Сестренка или братишка будут похожи на нее. Китаец с черными волосами. С такими же глазами, как у Гарриет, и оттенком кожи. В семье Гаста и Сюзанны Гарриет всегда будет выглядеть приемной дочерью. Незнакомые люди всегда будут задавать вопросы. Если у них будет свой ребенок, то зачем им еще и она?

На занятиях она воображает другую свадьбу. Таккер в костюме-тройке. Из ткани в полоску, не смокинг. На ней — розовое платье. Тайная дань месту, где они познакомились. Букет анемон. Они устроят свадьбу в Чикаго. Она сделает все, о чем просила ее мать в первый раз. Пригласит больше друзей и коллег ее родителей. Устроит чайную церемонию. Наденет красное ципао[27]. Там будет музыка, под которую сможет танцевать ее родня постарше. Она отведет больше времени под семейную съемку. А потом устроит банкет на сотый день младенца. Заставит Таккера выучить мандаринский.

Психолог озабочена проблемой психической выносливости Фриды.

— Я знаю, как вы ждали этого звонка, — говорит психолог. — Вероятно, вам нелегко видеть прогресс в отношениях вашего бывшего мужа с другой женщиной.

— Прогресс у него случился уже давно. Я это осознаю.

Фрида говорит, что радуется скорому появлению у Гарриет братика или сестренки, что она счастлива за них.

— Меня только беспокоит, что Гарриет не будет получать должного внимания. После появления ребенка. Линда сказала, что переход от одного ребенка к двум — самая тяжелая часть. Если бы я была дома, я бы смогла помочь. С ней происходит столько изменений. Мы с ней воссоединимся в том же месяце, когда у нее появится братик или сестренка, верно? Мы даже не успели поговорить про садик. Подошла моя очередь говорить с ней, но Сюзанна…

— Сюзанна пошла на немалые жертвы, — говорит психолог.

Фрида должна понимать уровень стресса, который переживает Сюзанна. И не делать никаких допущений относительно решения по ее случаю. Пока еще рано.

Перед уходом Фриды они возвращаются к вопросу дружбы. Инструкторы заметили интерес, который проявляет к ней Таккер. Фрида напоминает психологу, что она ничуть не флиртовала, никто не обвинял ее в двусмысленном телесном языке или касаниях.

— Я этого не говорю. Но вы все люди. Могут появиться чувства. Не забывайте, Фрида, у этого человека сын упал с дерева. Вы оставили свою дочку одну. Из такой дружбы не может родиться ничего хорошего.

* * *

Розы вянут на стеблях. Всю неделю держится температура под сто градусов. Атмосфера в столовой как в подземелье. На помощь кондиционерам в отцовскую школу приносят вентиляторы. Родители принимают холодный душ и сосут кубики льда. Жара, толпа, скука — все это толкает на рискованное поведение. Голоса становятся громче, шепот остается в прошлом. Визуальные контакты полны бесстыдства. Некоторые матери и отцы общаются друг с другом как любовники. В разговорном кружке много народа. Отец-латиноамериканец неожиданно исключен. Предположительно за то, что смотрел с вожделением на куклу-подростка. Большинство родителей считают его невиновным.

— Ее слово против моего, — сказал он.

Именно кукла пожаловалась инструкторам. Ей показалось, что он раздевает ее глазами, смотрит на нее так, будто хочет съесть.

— Верьте женщинам[28], — сказала Чарисс, мать куклы.