Школа. Первый пояс

— Ну вот на кой этот экзамен? — послышался тоскливый голос Дарита. — Они там рехнулись? Знал бы до контракта, что такая гиблая штука ждёт — лучше бы в своей каморке сидел.

— Вот тут я тебя поддержу, - голос ватажника сочился издевкой. - Лучше бы ты и носа из неё не показывал, чем ныть всю дорогу!

— У всех есть слабости. Я вот ною в лесу, посреди зверей. Это терпеть можно. А кто-то мухлюет, как садится за кости.

— Значит, ещё раз всем говорю. Солнце всё равно кое-где видно, уж сторону не перепутаете. Заходите чуть под деревья и разворачивайтесь. Идите так, чтоб солнце светило в правое плечо. Не дольше получаса. Нет, — голос смолк на некоторое время. — Ну его в дупло. Триста шагов и стойте, ждите меня. Если послушники будут подгонять, то добавляйте по пятьдесят шагов. Не торопясь. У нас два дня, успеем.

Гунир медленно присел, скрываясь за кустом и снова зашептал.

— Да. Вижу. Вон у кустов след самый свежий.

Я сказал это, лишь чтобы поддержать разговор и не ожидал, что удивлённый Гунир буквально выпучит на меня глаза.

— Дорогой, потому и мало у кого есть. И вес он вместе с размером убирает. Воину даже полный вполне по плечу.

— Так оно и есть, — ватажник хмыкнул. — Это ж надо так ляпнуть! Очистили от всех зверей! В каждую нору заглянули чтоль?

— Пусто. Заканчиваем с разговорами. Через четыре часа привал. Тогда и будем чесать языками.

***

Смотреть, впрочем, особо оказалось не на что. За плотными невысокими кустами оказалась та же трава, разве что сорванная до земли в нескольких местах. И здоровое дурно пахнущее пятно, покрытое шевелящимися насекомыми. Причём некоторые из них никак не меньше чем в ладонь размером.

— Значит, они тянут тушу целиком? — я не мог не уточнить.

— Леград, ты и впрямь, — Дарит щёлкнул пальцами. — Я б сказал, как наивный горожанин, но наивный горожанин — это ведь я. Вот только веры словам Пиклита у меня ни на беляш.

— Ну, давай.

А вот это клевета. Ни разу за прошлые дни никто не решил остаться в лагере.

— Я же говорил дознавателю — это мой талант. А песок, трава, круг или пояс — разница не столь велика.

— Одни тут. Может, поищем? — Дарит заухмылялся. — Поможем?

— Я ещё вчера к Виликор подходил. Нормально всё будет. Она их сама поведёт. Главное, чтобы Послушники их не сильно далеко отогнали. Или чтобы они, как Леград, не удрали в заросли.

Гунир коротко хохотнул. Перелез через упавший ствол и бросил насмешливый взгляд на парня.

— Жалельщик!

— Эх, — ватажник усмехнулся. — Опять болтаем. Батя бы уже нам пинков прописал. Ладно. Гляди. Неправ ты. Ему первому пришла мысль продать свой талант в отряд. Наёмничество в их семье начнётся с него. Так-то он прав, конечно. Тигры на него не пожалеют алхимии, трав, да и денег. В их отряде почти и нет никого выше пятой звезды. Двое, которым уж под пятьдесят. Ну, старейшина, конечно. Они уже вряд ли выше поднимутся. Глядишь, и станет Циан следующим мастером Тигров. Тем более и Арнид ему с плеча подкинет щедрот. Вот только мне не по вкусу такой путь, потому я его и шпыняю.

— Каждый выбирает сам, — я тоже усмехнулся, думая о себе. — В Ордене ему тоже не многое светит.

Никто не позволил нам выходить всей толпой. Нет. Один класс в день. Два дня на путь, подгоняемые Воинами. Шестого в лагере не было вообще. Им не светит стать послушниками. С наёмниками понятно. А вот остальные не смогли угодить талантом. Я помню, как сложно давались победы над этим классом вначале. И как с каждым месяцем они сдавали позиции. Оказывается, возраст очень много значит. В шестом оказалось больше всех идущих, что так и остались на этапе Закалки, не сумев сжать силу неба в средоточие даже после толчка зелья Возвышения. Да и остальные получали звезды с трудом. У нас, талантов первого класса, четверо на Закалке, двое не добрались до пятого узла. У них — десять и четырнадцать. Больше половины класса. Их время упущено. Лучшие годы для идущего они потратили на преодоление этапа Закалки. Не важно, что тому виной. Лень, отсутствие таланта, бедность, заставлявшая их отдавать все время тяжёлому труду, а не медитации. Итог один — их будущее определено. Им никогда не вырваться за этап Воина. Каждый новый узел будет даваться им все тяжелее и тяжелее.

Услышав знакомый голос, я остановился, опираясь на копьё. И впрямь, погруженный в свои мысли, я увлёкся и забыл про уговор. А ведь Гунир повторил все пять раз!

Скучно. Эту речь я слышу уже пятый раз. Прошлые четыре как зритель. Даже знаю, что в этом году не только место, но и привычный черёд экзамена снова изменён. Знаю, что всё не так страшно, как говорит учитель. В худшие года, в прошлом лагере, погибали десять из класса, обычно два-три. Хотя и это кажется мне совсем немалым числом. Мне, выросшему в Пустошах, но не тем, кто родился на благословенной земле предков и привык к лесам. Я помню, как пренебрежительно говорил об этом экзамене Гунир. И погибших городских даже не считал. Сами виноваты, мол. Городские, впрочем, так не считали. А начали вспоминать байки про Воинов, что спасали учеников в последний момент. Так всё происходило в прошлые дни. А теперь и до нас дошёл черёд.