Школа Стукачей

Ну блять и типажи в тридцать третьей бригаде, насажали, бля, кон-

тингент! Химучасток. Смертники ебучие. Рожи смуглые от лаковых

испарений. Черти. Туранчоксы.

Когда готовые калоши покрывают лаком, их вулканизируют в печи.

20

Щоб блястели. Простые парни - Калбой, Насрулло, Абдураззок по-

могают обувать Узбекистан. Их труд вливается в труд дехкан

республики.

Беру пачку карточек другой бригады. Четырнадцатая. Лаковарка.

Перекличка продолжается.

Я - нарядчик. Идиотское название. Нарядчик. Подрядчик. Приказ-

чик. Образчик.

Нарядчик - довольно специфическая специальность. Попробую

разжевать для тех, кто пока на свободе.

Зоны обычно делят на две части – жилая зона и «промка», промыш-

ленная зона. У нас промка это флагман узбекской резиновой про-

мышленности. Гандоны, правда, тут не делают. Тут делают галоши.

Поэтому для тех, кто сидит в нашей зоне выражение «сел в галошу»

имеет особый, зловещий смысл.

Каждый вечер в «нарядную», во, тоже походу названьеце – наряд-

ная, какая она нахуй «нарядная», скорее убогая, куцым дизайном

интерьера смахивающая на комнату студента Раскольникова.

Ну, так вот - в «нарядную» приносят «заяпка».

Заяпка – это заявка руководства калошной фабрики на определён-

ное количество «творцов материальных благ», то есть зэка.

Тут в дело и включаюсь я. В соответствии со списком бригад, я с ве-

чера отделяю их личные карточки, с пугающей хичкоковской фот-

кой, номером статьи, сроком и отрядом-бригадой. После этого я у-

кладываю карточки «производственников» в фанерный чемодан.

Вот уже вторую неделю, я, проспав завтрак, с очумелыми глазами

мчу с утра за чемоданом в нарядную.

Нужно произвести «развод на работу». То есть перекличку. Карточ-

ка того, кто «есть» - идёт в чемодан. Карточка того, кто проебал раз-

вод – остаётся в жилой зоне. После переклички бригады выстраива-

ются пятёрками, и с тройным просчётом маршируют на промку.

На промке я сверяю количество карточек с фактическим количе-

ством зэка, и если количество не совпадает «военизированный кон-

тролёр надзора», или проще говоря - "дубак", взыскивает с меня сво-

ей резиновой дубинкой размером с меч Джедая. Пять ударов. В об-

ласть седалища. Такова вековая традиция учреждения.

Три выдерживаю легко, последние два – уже так себе. Болеть начи-

нает обычно на второй день. А синяки от дубинки это скорее

21

фиолетовики или багровяки, но точно не синяки, я уже имел шанс

их рассмотреть.

Бывший нарядчик, суетливый, юркий человечишка по имени Бек-

таз, такими красками разрисовывал мне эту волшебную должность,

что получалось, будто лучше нарядчика в зоне живёт разве только

Хозяин. Ну, может ещё директор промки Мамут, капитан с застен-

чивым взглядом потомственного заводского несуна. Капитан галош-

ной мечты.

Это вам, вконец зажравшимся, может показаться должность дирек-

тора галошной фабрики чем-то вроде клоуна. В Наманганской обла-

сти Узбекистана – это Эльдорадо.

Поле чудес в стране с великим будущим.

Для сельского узбека основой материальных благ являются:

«мошина, уй и калиш». «Мошина» – это понятно, «уй» – это не хуй,

это дом, а «калиш» – это галоши. Любит галоши простой узбекский

народ.

Калиш, новый, блестящий лаком калиш, это образ жизни. Символ

процветания

и

независимости

от

ленинградской

фабрики

«Скороход». Или Ленвест. Не цепляйтесь, к словам, вы слушайте,

что дальше будет!

А я вот - полный лох по жизни. Спешу вам сообщить. За одинна-

дцать дней работы по мне уже три раз прогулялись резиновым дже-

даем. И что я им бухгалтер? Счетовод? У меня сроду трояк был по

математике!

Перед экзекуцией мне предоставляют право демократического вы-

бора – пять дубиналов или водка на обед «надзорам».

То есть бабло, «за пузырём мы сами слетаем!»

А откуда ему взяться - баблу? Из дома никто пока ни разу не прие-

хал, спиздить в «нарядной» нехуй… карточки разве?

Выбираю дубинал. Это злит надзоров, как будто это именно я на-

стаиваю на «шпицрутеннах». Всю горечь похмелья они вымещают на

моей спине.

Один только пожилой надзор Мерзаев, с седыми, обвислыми, как у

моржа усами, проявил человечность, и перед тем как пиздить меня,

со вздохом сожаления сказал: «Ии-эх, хуйня, а не нарядчик ты ока-

зывается!»

22

Вот. Перекличку провёл. Теперь, пока менты будут несколько раз

пересчитывать толпу, можно курнуть. Вот единственная привилегия

нарядчика. Можно потихоньку покурить на разводе, другому кому

за это менты башку снесут. Достаю из бушлата припасённый с вече-

ра бычок «Полёта».

Первоклассно «Полет» двигает в череп с утра, по голодняку. И на-

звание, наверное, связано с этим неповторимым эффектом.

Полёт навигатора! Полёт на гнездом кукушки! Грустно шутить с

самим собой. А больше не с кем. С мужиками из бригад не пошу-

тишь - нарядчика презирают, ментовский шнырь. Ну и насрать мне

на их компанию, велика ли потеря. Большинство их диалогов враща-

ется вокруг слова "хуй". Хуй как некий символ эксклюзивности.

По их понятиям у блатных шнырить – это достойно, а у ментов нет.

Система. Хотя какие блатные и «отрицала» может быть в стране, где

президент стер в порошок всю, даже кукольную оппозицию? Сами

понимаете, какие. Верноподданные.