Школа Стукачей

мова работает без сбоев. Сам отец нации обещал к началу нового ты-

сячелетия показать по телевизору последнего вора в законе. Если в-

думаться в семантику фразы - последний, он же и первый вор в

29

законе, так сказать альфа и омега, это сам избранный народом пре-

зидент республики. Вор в законе.

Отсидеть в Узбекистане сейчас такой же почти положняк, как

раньше – отслужить в армии.

Не сидел - значит не мужик. Официоз всячески выдавливает из но-

вого узбекского языка все слова, намекающие на позорные годы,

прожитые в российской империи. Узбекскими учеными-филологами

подбираются слова заменяющие чуждые термины "картошка" и

"стиральная машинка". Но со стороны зазеркалья в узбекский влива-

ется целый поток блатной русской фени, которую, правда, все чаще

слышишь и с официальных российских телеканалов.

Старая формация оживила языки народов терминологией Маркса

и Фейербаха. Новая формация подарила ему феню и братков.

Я лично расшифровываю ТБ, как ТуберКулёз. Здесь, в зоне, его

хватает. Махорка, испарения лака и жидкая баланда делают своё

дело.

Дочь Джавлон Суюныча - Рахбарой и сын - надзор Гани, по кличке

Ганс, тоже работают в зоне. Калиш кормит всю их семью и весь

посёлок. Адидас отдыхает. Зона это градообразующее предприятие

посёлка Уйгурсай, галошной столицы Узбекистана.

Теперь целый день, до самого съёма с работы, когда я сделаю ещё

одну перекличку, могу делать что хочу. Ну, то есть - почти. Пере-

двигаться по промке очень легко - здесь почти нет патрулей, а менты

все заняты делом, в основном мелким хищением галош. Если в жи-

лой при переходе из пункта А в пункт Б, вас непременно остановят и

обшмонают, на промке шмонать можно самих ментов. Все заняты

своим делом.

Кроме того огромная территория создаёт иллюзию свободы. Жить

можно.

Вот накоплю деньжат, куплю через Джавлона Суюновича машку и

все будет просто в кайф! Не хуже дильшодов там всяких подзажгу.

А пока купаться пойду. В баньку протопленную. Балую себя бань-

кой ежедневно. Хоть какая-то радость должна же быть в жизни? И

хоть я не политический, а обычный мелкий уголовник, в бане не мо-

гу без Высоцкого:

Протопи ты мне баньку по-белому -

Я от белого свету отвык.

Угорю я, и мне, угорелому,

Пар горячий развяжет язык.

30

Сколько веры и лесу повалено,

Сколь изведано горя и трасс,

А на левой груди - профиль Сталина,

А на правой - Маринка анфас.

Эх, за веру мою беззаветную

Сколько лет отдыхал я в раю!

Променял я на жизнь беспросветную

Несусветную глупость мою.

Самая лучшая баня – в мехцеху. Там можно закрыться изнутри и

горланить Высоцкого часами, время от времени окунаясь в неболь-

шой бетонный колодец, служащий бассейном. Атас!

Все в поте лица сейчас создают или расхищают материальные бла-

га, а я в это время парюсь. Тоже, впрочем, в поте лица.

Господин нарядчик. Хозяин жизни! За эту парную можно вытер-

петь любые презрительные взгляды за спиной. Лучше презрение че-

ловеков, чем любовь вшей бельевых.

Вот ещё бы хлеба хоть пайку где выкружить, совсем было бы не

плохо. А то до обеда ещё вечность. А жрать-то, охота-а-а!

Выползаю из парной красный как рак. Ползу в ТБ. У входа убор-

щик штаба, петух по имени Лукман сообщает, что у меня посетите-

ли. Лукман, хоть обиженный, но при штабе. Одет с иголочки, по зо-

новским меркам, морда чуть шире плеч, не промахнёшься. Старает-

ся всем быть полезен. Даже мне.

И правда, трётся какой-то стручок около моего кабинета.

- ??

- Салом катта!

Катта – это по-узбекски «большой». Если узбек лет на двадцать вас

старше, вдруг ни с хуя обращается к вам «катта» - это не от избытка

уважения, это ему чой-то нада, хвосту кручёному. Пока не сбежал из

Узбекистана, никогда до конца не понимал что значит "восток дело

тонкое, Петруха". Теперь понимаю хорошо, но объяснить всё равно

затрудняюсь, это надо прочувствовать.

- Салам-папалам! Слушаю я тебя, бабай!

- Мой семейникь – промкя не ходить.Сапсем. Один день пусть

придеть, баня-шманя кылади, всё. Патом свиданка заходить.

- Я тут при чем? Пусть делает что хочет. Благославляю.

- Ти, катта, вечер карточкя пставляй, он –идет промкя.Да.

31

Семейник –это тот с кем этот старик делит жратву. Почти все в зо-

не живут семейками по три-четыре человека, так легче проколачи-

вать движения. Кто во что горазд. Один швец, другой жнец. А если

попадает и на дуде игрец, то того уж извините, точно быстро в

«обиженку» загоняют. С дудой тут не шутят. Можно сказать хуй и-

меет особенное социально-политическое значение. Определяет, к ка-

кой вы относитесь касте. Вся жизнь вертится вокруг этого, если заду-

маться, совершенно бестолкового органа.

- Так ты, старый, хочешь, чтоб я его без списка на промку выта-

щил? На должностное преступление толкаешь? Ай-яй-яй!

- Йе! Катта! Такой разговор не говори! Я преступлен-мреступлен

бильмайман! Карточка пставляй, всё. Промкя выходит симейнягим.

Старик лезет куда-то в недра грязненького бушлата, и извлекает

на свет запечатанную пачку сигарет Хан. С фильтром и с Тамерла-

ном гарцующем на стройном текинце.

- Мана-вот, катта, пставляй карточкя, илтимос! Пажуласта пра-

шу!Да!

Старик скромно, но настойчиво пихает пачку мне в руки.