В отличии от блатных, я не скрываю своей «красной» сущности. Не
играйте по чужим правилам и выигрывайте.
У блоти как - днём, при свете так «авторитет», а как ночь, так в ку-
мотдел. Кумотдел это оперчасть.
Я вам не стукач подпольный. Я … просто бухгалтер. Крупье кар-
точек судьбы. И не хуй меня судить!
А вообще погано, конечно, стоять одному перед целой толпой, кото-
рая тебя ненавидит, и выкрикивать им в морду их корявые
фамилии.
«Бешбутаев Карабалта!» Этан - Метанов Пропан Бутанович.
Тьфу.Тоска. Никакой поэзии. Кто ни будь из вас в детстве мечтал
стать нарядчиком?
И вот спрашивается нахуя начал права качать! Как хорошо было в
библиотеке! Всё ебанутый мой характер. Вечно доведёт до
головняков.
Курю бычок Полёта без фильтра. Ёжусь под злобными взглядами.
Думаю "за жизнь".
Ой-ой-ой бля, проебал, последняя колонна выходит, запизделся я
тут с вами, ща ворота закроют, останусь с моими колодами краплё-
ными на жилой, тут уж пятью дубарями не отделаешься! Бегом!
Бегом!
2
Глава
Промка
Любое массовое передвижение зыков больше чем на сто метров
называется звучным словом "этап". Этап - это просто путешествие.
Если бы целевая аудитория Сенкевича находилась за колючей про-
волокой, то он стал бы ведущим "Клуба киноэтапников".
На воле я очень любил путешествовать.
Перед каждой поездкой испытывал радостное волнение. Предв-
кушение новых впечатлений. Свежесть новизны. Но, как правило,
это сопровождается ложкой паранойи – я почти всецело уверен, что
непременно опоздаю на самолёт или поезд, чемодан мой перепутает
свой рейс, и я обязательно начну звенеть в зоне спец контроля. А так
как летал я обычно с небольшим количеством дурь-травы, для соб-
ственных нужд, разумеется, звенеть в аэропорту было смертельно о-
пасно.
В зазеркальной тюремной системе все с точностью до наоборот. Как
в зеркале. Я уверен, что Льюс Кэррол тоже имел проблемы с право-
судием. Отсюда и "Алиса в зазекалье". Перечитайте ее, когда вас по-
садят, оцените глубину.
Когда выглядываешь из-за решётки в мир "нормальных" лю-
дей, реальность выглядит отражением. Вот выгляни в щёлку в стене
несущегося по улице воронка – увидишь, как люди идут и едут по
своим делам, а ты чувствуешь, что до них очень далеко, несмотря
на видимую близость – протяни руку и достанешь – но ох как неско-
ро ты сможешь влиться в их поток. Ох, как не скоро.
Зазеркалье.
В зазеркальной системе всегда все наоборот. Там во время путеше-
ствий ты почти не волнуешься. Зато от волнения сходит с ума вся о-
храна.
Менты
снуют
туда-сюда, постоянно
вас
пересчитыва-
ют, сбиваются, орут друг на друга на разных тюркских наречиях и
грозно размахивают дубинками. Казаки в плену у мамелюков. Неиз-
вестная акварель.
С философской иронией ты сидишь на корточках и наблюдаешь за
всем этим сумасшествием с высоты собачьего роста.
Я теперь понимаю природу иронию кошек и собак в отношении лю-
дей – снизу это выглядит настолько нелепо, что совершенно подмы-
вает концепцию о венце творения. Безумное и трусливое стадо бес-
хвостых обезьян, узурпировавшее мир.
В зазеркалье, как я вам уже говорил, путешествие именуется гром-
ким словом – этап.
Этап – этакое многозначительное и высокопарное слово, так что
просто стыдно волноваться по пустякам.
Например – что твой воронок уедет без тебя или вовремя не подадут
конвой. Слово этап просит себе высокую пару – этап жизни, этап ис-
тории, этап развития.
Увы, теперь это вызывает у меня только одну ассоциацию - собаки,
менты, узбекский язык. Жизненный опыт сузил и поменял некото-
рые размытые до этого дефиниции.
Говоря о словарном запасе языка, грех не отметить, что в солнцепо-
добную эпоху правления президента Каримова в языки тюркских
племён прочно вошли три слова: "сникерс, этап и столыпин".
В каждой узбекской семье безоговорочно полюбили сникерс, а один
из членов обязательно либо путешествовал по этапу, либо лично
конвоировал путешественников в столыпине.
Конечно, не в каждой узбекской семье знают, что Пётр Аркадье-
вич Столыпин – фамилия царского премьер-министра. Большинство
простых узбеков заблуждаются, наивно полагая, что столыпин это
просто
тип
вагона
ЖЭДЭ, как, например, плацкартный
или
почтовый.
Вагоны для транспортировки ЗЭКА это маленький сувенир чело-
вечеству от Столыпина, а единственное что добавил к занятной
штуковине доктор экономических наук Каримов – максимальную
загрузку на квадратный метр полезной площади, благослови его ми-
лосердный Аллах. Все равно, он гуманнее, этот человечный человек,
ведь злобный Сталин просто возил людей в теплушках.
Так что нас в обычно шестиместном купе сейчас едет всего двадцать
семь человек. Хорошо ещё, что всем выходить на одной остановке.
Моё тело просто вынесут.
В остальном все как в нормальном поезде – стук колёс, запах шпал,
приятное ощущение, что полка под тобой все время находится в
движении.
Вместо проводников, правда, солдаты. Солдаты похожи на афган-
скую народную армию Наджибулы – худые дети в форме нового не-
суразного дизайна. Поэтому вместо положенного железнодорожного
чая у наших проводников – опиум и гашиш. Так что, уверен, столы-
пин вам понравится.
Абба Лейбович Гордин , Братья Гордины , Вольф Лейбович Гордин , Леонид Михайлович Геллер , Сергей Владимирович Кудрявцев
Биографии и Мемуары / Экспериментальная, неформатная проза / Документальное