Шофёр Тоня и Михсергеич Советского Союза

Валентина Петровна с трудом уговорила начальницу Иглинского загса Люцию Робертовну зарегистрировать 31 декабря дочь Тоньку с уфимской пропиской и ее тоже совсем не местного жениха Костика: «И не проси, Валентина!» – «По гроб жизни буду обязана, Люция Робертовна!» – «Мне и так скоро в гроб, я семь лет на пенсии!» – «Ильдуска мой тебе первой весной огород вспашет!» – «Твой Ильдуска потом сдерет три шкуры!» – «Только за солярку и скромный обед!» – «Ладно, выйду с утра на пять минут, но чтобы ровно к 9:00, опоздаете – пеняйте на себя!».

С половины девятого Антонина и Мазаев топтались на промерзшем крыльце загса, вместе с ними топтались Валентина Петровна и Ильдус. Люси, обещавшей приехать и стать свидетельницей, не было, не было и Левы Сидорова, тоже обещавшего – «о чем разговор! без вопросов! как штык!» – свою подпись.

Пятнадцать минут десятого Люция Робертовна сказала, что ей пора домой лепить пельмени, варить холодец, месить салат оливье, чтобы было с чем «Голубой огонек» в новогоднюю ночь смотреть.

– Сделай чего-нибудь! – стукнула кулачком в грудь Мазаева Антонина.

– Щас! – вместо Мазаева ответил Ильдус и вышел из стылого помещения загса.

– Это тебе, Люция Робертовна! – Валентина Петровна вынула из вместительной хозяйственной сумки душистое копченое сало, завернутое в белую тряпицу.

– Ну погожу еще чуток, – Люция Робертовна прикинула на ладони вес подарка.

Через двадцать минут Люция Робертовна вспомнила, что у нее посуда не мыта, пол не метен, елка не наряжена, а с минуту на минуту приедут дети, внуки и прочие родственники.

– Люция Робертовна, это для прочих родственников! – Валентина Петровна вынула из сумки бутылку портвейна «777».

– По талонам? – начальница загса спрятала бутылку в ящик стола.

– Из старых еще, догорбачевских запасов, – вздохнула Валентина Петровна.

– Понятно, – кивнула Люция Робертовна, – из развитого социализма, значит.

Антонина, услышав в голосах женщин нотки недовольства современным состоянием дел в государстве, собралась вступить с ними в дискуссию, но в это время дверь распахнулась, и в комнату вместе с паром ввалились Ильдус и его двоюродная сестра Флюза:

– Вот вам второй свидетель!

– А где первый? – спросили все хором.

– Ну, Иглино! – хохотнул Ильдус. – Я же только по месту жительства ваш, а по прописки я свой собственный! Значит, имею право быть номером один!

Стол ломился от яств. Антонина и Костик сидели во главе стола и ждали. В 12:00 никто не пришел. К 13:00 Ильдус выпил бутылку первача и пошел спать. Антонина сгрызла корочку хлеба, Костик выпил полтора литра вишневого компота. В 14:00 никто не пришел.

– Может, заблудились? – предположила Валентина Петровна.

Антонина вдруг заревела, Радик оторвался от маленьких красных машинок, подаренных Дедом Морозом, бросился к матери и тоже заревел. Валентина Петровна обняла дочь и затряслась в рыданиях. Костик всхлипнул. Из спальни вышел Ильдус, шмыгнул носом, смахнул слезу и поднял рюмку:

– Совет да любовь! В смысле, горько!

– Всецело поддерживаю! – весело присоединился глава государства. – У меня тоже праздник! Поздравь, Загубина, американцы человеком десятилетия выбрали! Это, я тебе скажу, дорогого стоит, это тебе не пять героев СССР Брежнева, это!.. Ладно, потом, мне еще к поздравлению народа надо готовиться, музыку пока какую-нибудь послушайте!

Зажигательная «Ламбада» полилась из телевизора, девушки в бикини выстроились паровозиком и, упруго подергивая ягодицами, зашагали приставным шагом по белому песочку курортного пляжа где-то на Мальдивах. Девушки шли и шли, потом стали плавно выплывать из кинескопа, тут же надевали на себя шапки-ушанки, толстые свитера, длинные шарфы, влезали в подшитые валенки, к ним присоединялись парни в тулупах, все вместо они продолжали идти паровозиком теперь уже вокруг свадебного стола.

– Люся! – кинулась к подруге Антонина.

– Лева! – обрадовался Мазаев.

– Люба! Соня! Таня! Луизка! Аленка! Ольга Львовна! Алия Азгаровна! Михаил Сергеевич! – Антонина обнимала всех, все обнимали Антонину.

– Серега! Ричард Ишбулдыевич! Фаниль! Спартак Ильгизович! Жоржик! Василий! Денис! Михаил Сергеевич! – крепко жал руки Мазаев, получая в ответ не менее крепкие пожатия.

Часть V Мир да любовь. Год 1990

Глава первая Йети под Уфой

6 января

– Тонь, а где рюкзак, который нам Шишкин перед свадьбой подарил? – Мазаев озадачено хмурился и ходил из комнаты на кухню, из кухни обратно в комнату.

Радик ходил за Мазаевым по пятам и тоже спрашивал мать:

– Тоня! Где рюкзак?! Где Шишкин?! Где подарки?!

Антонина отмахивалась от обоих:

– Дался вам этот рюкзак! Зима на дворе!

Мазаев и Радик продолжали ходить. Через пять минут Антонина торжественно объявила:

– Я в него водку, ту, что Михсергеич на талоны выдает, складываю.

– Водку Горбачева? – удивленно встал посреди кухни Мазаев.

Радик ухватился за штанину Мазаева и тут же потребовал:

– Дай водку!