Шофёр Тоня и Михсергеич Советского Союза

– Разве указы сейчас не Ельцин подписывает? – засомневалась Антонина.

– Эх, Загубина! Все, Тонь, обидеть норовишь! – заскакал на одной ножке обратно к телевизору президент СССР. – За мужество и гражданскую доблесть, проявленные при защите демократии и конституционного строя СССР, Дмитрию Комарю посмертно присвоить звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» № 11658, Илье Кричевскому – № 11659, Владимиру Усову – № 11660.

– Это значит, – подсчитал Бровкин, – за всю историю СССР у нас было 11660 героев!

– Еще не все! – слегка шепелявя, добавила телевизионная дикторша Танечка. – Семьям Комаря, Кричевского и Усова выплатить единовременные 250 рублей!

– Половину моей месячной зарплаты? – не впечатлился Бровкин, щедро смазывая ваксой туфли.

– А Волжский автомобильный завод обещал каждой семье погибшего героя выделить по автомобилю! – парировала Танечка.

– Вечером придешь? – тихо спросила Антонина.

– Бритву, зубную щетку, домашние треники возьму? – прямо ответил вопросом на вопрос Бровкин.

– Возьми… – потупилась Антонина.

– А то так надоело в однокомнатной хрущевке с матерью, бабкой и тремя кошками! – пояснил Бровкин и взъерошил Радику волосы: – А я ведь не мальчик!

– Мама! Бровкин не мальчик! – подтвердил Радик.

* * *

– Сергей Федорович! – дежурный офицер постучал в дверь кабинета № 19. – Вы просили напомнить: двадцать один час пятьдесят минут.

За дверью не ответили, дежурный офицер постучал еще раз, незапертая дверь приоткрылась. «Как в “Крепком орешке”», – подумал дежурный офицер, хотел вынуть из кобуры пистолет и, держа его двумя руками у головы, как Брюс Уиллис, бесшумно прокрасться в кабинет. «Засмеет», – офицер вытряхнул из головы мальчишескую фантазию, кашлянул в кулачок и осторожно вошел. Маршал Советского Союза Ахромеев показывал язык и чуть заметно покачивался.

– Сергей Фе… – начал офицер и тут же все понял.

– Тело из петли не вынимать! Ничего не трогать! – приказал комендант Кремля по телефону.

Офицер положил тяжелую трубку на черный сталинских времен аппарат и, не дотрагиваясь, прочитал лежащую под настольной лампой предсмертную записку:

«Не могу жить, когда гибнет мое Отечество и уничтожается все, что я всегда считал смыслом в моей жизни. Возраст и прошедшая моя жизнь дают мне право уйти из жизни. Я боролся до конца».

25 августа

Двенадцать европейских государств признали независимость Латвии, Литвы и Эстонии.

– А Буш как же? – спросил секретаршу Марту генсек НАТО Манфред Вернер.

– Сказал, что это не ваше европейское дело, – Марта равнодушно вставила бумагу в принтер.

– Как же так! – разволновался Вернер. – Соедините меня с Джорджем Бушем! Хотя нет, с Шварцкомпфом! Нет, он же по бомбежкам! Тогда… Кому бы позвонить?!

– Уже позвонила, герр Вернер, – равнодушно ответила Марта и нажала на кнопку печати, – французы пробили: американцы второго сентября признают прибалтов.

– Ну что ж вы, Марта, сразу не сказали! – возмутился Вернер, но приободренный известием тут же засвистал военный марш.

26 августа

В пять утра из своей квартиры выпал управляющий делами ЦК КПСС Николай Кручина.

Через полтора месяца, 6 октября, из своей квартиры выпал предшественник Николая Кручины по управлению делами ЦК КПСС Георгий Павлов.

Через одиннадцать дней после падения Георгия Павлова, выпал из окна своей квартиры Дмитрий Лисоволик, зам. заведующего Международным отделом ЦК КПСС.

* * *

– Верочка-душечка! Только тебе, – ворковала Ольга Львовна, – за полцены, полный ликвид, можно бартер.

– Ольга Львовна, как здорово, что вы позвонили! – ликовала Верка-буфетчица. – У меня как раз под бартер два вагона товара! Хотела уже отдать Антонову, но раз вы позвонили, то только вам!

– Ой, Верунчик! – запела Ольга Львовна. – А у меня три вагона! Но я готова, не глядя, три на два и по рукам!

– А давайте! – почти подпрыгивала на другом конце провода Верка-буфетчица. – Ни с кем бы на такое не пошла, а с вами и глядя, и не глядя!

– Тогда я везу накладные! – Ольга Львовна показала рукой Лампасову, чтобы тот быстрее собирался.

– А везите, Ольга Львовна! – Верка-буфетчица замахала рукой Славику, чтобы он вылезал из постели и одевался.

– Раз уж мы железно договорились, Верунчик, то раскроем карты, – нежнее нежного выдыхала Ольга Львовна, – у тебя что?

– Мы слов на ветер не бросаем, Ольга Львовна, – хохотнула в восторге Верка, – но раз вы начали, вы первая и раскрывайте!

– Ой, Верунчик, – защебетала Ольга Львовна, – я по старой профсоюзной привычке все о людях, все о людях! У меня продукты питания!

– А я-то столько лет по столовым и буфетам! И тоже все о людях, все о людях! – кивала на другом конце Верка. – И у меня продукты питания!

– У меня длительного срока хранения! – возразила Ольга Львовна.

– А у меня вообще почти не портятся! – добавила Верка.

– Компактные? – насторожилась Ольга Львовна.

– Каждый брикет в плотную бумагу завернут! – продолжала Верка.

– Гороховый концентрат? – скисла Ольга Львовна.

– Сегодня – это самый ходовой товар, Ольга Львовна! – напирала Верка. – На ура идет!