Шофёр Тоня и Михсергеич Советского Союза

Антонина решила не отвлекаться. Перед ней стоял Костя Мазаев и, смущаясь, беспрерывно протирал кухонным полотенцем свои очки.

– Оно же мокрое! – Антонина забрала у Мазаева полотенце и дала чистую, только что выглаженную майку Радика, – яичницу с гренками будешь?

– Буду… – задумчиво произнес Мазаев и попытался засунуть майку Радика во внутренний карман, – тут такое дело…

– Опять твои контактерши из общества «Знание» услышали внеземной голос о землетрясении в Уфе и ее окрестностях? – Антонина вытянула из рук Мазаева майку и бросила в стирку. – Ты только Шишкиным больше об этом не говори, они в прошлый раз на дачу из квартиры даже трюмо вывезли, Шишкин отгул взял, три дня твое землетрясение всем семейством ждали.

– Космическая связь – штука тонкая, тут по телефону говорят, ничего не поймешь, а во Вселенной кругом черные дыры, красные гиганты, белые карлики и зеленые человечки! Но я не о том… – Мазаев опять снял очки, посмотрел через них на свет, дыхнул на стекла и опять потянулся к мокрому полотенцу, – как бы это сказать…

– Другую нашел! – вдруг догадалась Антонина и бросила мокрое полотенце Мазаеву в лицо. – Ну, конечно, нас же много! Как там твоя переписчица, у которой сын двоечник, говорила: в малосемейных квартирах матери-одиночки почти в каждой – выбирай любую!

– Да нет! – Мазаев повесил мокрое полотенце на торчащий в стене шуруп, который полтора года назад начал заворачивать Шишкин, пробовал довернуть Загогуйло, трогал указательным пальцем Лева Сидоров, но так и оставшийся торчать между полом и потолком, – наоборот, в смысле, давай в кино сходим, только не в кинотеатр, а во дворец Машиностроителей, там видеосалон открыли и фильм интересный показывают, все, кто смотрел, под большим впечатлением. «Греческая смоковница» называется.

– Давай… – удивилась Антонина неожиданному переходу, – только отчего ты так мнешься? Мы ведь с тобой каждую субботу, если не моя смена и не твое дежурство, в кино ходим!

– Тут понимаешь, какое дело, мы с тобой государственные фильмы смотрим, а тут подпольное зарубежное кино! На видеокассете! Запрещенное! Как пить дать, запрещенное! И это… – Мазаев вдруг сделался пунцовым, – оно для взрослых!

– Так Радик может дома с мамой остаться, – не поняла проблемы Антонина.

* * *

«А где?..» – шепотом спрашивали у вахтера с опаской входящие во Дворец машиностроителей люди.

– На втором этаже ваше, тьфу, кино, – отвечала тетя Рая, – в Красном уголке за занавесочками.

Люди гуськом поднимались на второй этаж.

– А где?.. – шепотом спросил Костя Мазаев.

– Надоело вкалывать?! – тетя Рая узнала Антонину, прячущуюся за спиной Мазаева, и тут же добавила в голос побольше децибел: – И тебя, Тонька, на культурный отдых потянуло?! Вы с кавалером за какую занавесочку? Секас будете смотреть или насилие?

– Не знаю, – вопросительно повернулась к Мазаеву Антонина, – про любовь, наверное…

Не успели Мазаев с Антониной подняться на второй этаж, как к Антонине на шею бросилась Соня:

– Тонька! Как я рада тебя видеть! Стулья, стулья скорее разбирайте, пока конкуренты не расхватали! И к нам налево, я вас поближе к телевизору посажу! Сильвестр Сталлоне такой красавец! «Рембо, первая кровь номер два» – такой фильм! Мы всегда думали, что вьетнамцы хорошие, а они, представляешь, сплошь злодеи, насильники и садисты! Еще жадные, некрасивые, дураки глупые и по пояс не раздетые!

– Вот он, оказывается, какой твой кинематограф! Я и не знала, что ты из библиотеки прямо в Голливуд ушла! – Антонина захлопала глазами.

– Ой, только не надо на меня таращиться! – брезгливо поморщилась Соня. – На меня мама с папой каждый день таращатся! Вся современная культура здесь в видеосалонах, а не в вашей общаговской библиотеке между стеллажами – как я эти ваши стеллажи ненавижу! К тому же я тут в день зарабатываю столько, сколько вы в вашем депо за месяц! Костюмчик на мне видишь?

– Большеват немного… – не могла прийти в себя Антонина.

– У Любки Лесопосадкиной, не торгуясь, за двойную цену перекупила! – подбоченилась Соня.

– Мы «Греческую смоковницу» хотели, – робко вмешался в разговор Мазаев.

– Молодой человек! У вас что, половое созревание?! – вышла из-за занавески Ольга Львовна и кивнула в сторону испуганно жавшихся друг к другу Лаймы Шарунас и Леши Квакина. – Вы что, молочные железы никогда не видели?! Настоящие мужчины смотрят обнаженные бицепсы и трицепсы!

– Позвольте! – откинул соседнюю занавеску Идрисов Масгут Мударисович. – Клиент вам же внятно сказал: «Греческую смоковницу» хочу!

– Клиент уже стулья в наш видеозал понес! – Соня испепелила Идрисова со всей возможной индивидуально-предпринимательской ненавистью.

– Позвольте! – не спеша вышел вслед за Идрисовым участковый Лампасов. – А на основании каких документов вы осуществляете демонстрацию видеопродукции врагов нашего отечества?!