Шофёр Тоня и Михсергеич Советского Союза

– А разве так можно?! – встала в дверях бытовки Антонина.

– А почему нельзя?! – хохотнули ремонтники.

– Горбачев Митрофаныча вокруг пальца обвел, а Ельцин с Казанником Горбачева! – усмехнулся вместе с ремонтниками Шишкин.

– Да не слушай ты их, Загубина! – багровел в президиуме Председатель Верховного Совета. – Но этот самоотвод я Казаннику век не забуду!

– Ну, Алексей Иванович! – в просторной курилке Дворца съездов Ельцин обнял Казанника. – Век не забуду! Ты кто по специальности? Юрист? Быть тебе, Леша, Генеральным прокурором России!

А подошедший чуть позже старший следователь и депутат Гдлян шепнул на ухо Казаннику: «Ну и наворотил ты дел, юрист. Нам, демократам, Ельцин в этом Верховном Совете не нужен! Нам Ельцин на митингах нужен – гонимый и плачущий! У нас народ гонимых и обиженных любит. Да он бы на следующих выборах все голоса собрал!»

Глава восьмая Пепел Улу-Теляка…

4 июня

Члены Политбюро ЦК Коммунистической партии Китая ждали молча, Дэн Сяопин погрузился в думу. Дэн в легком смущении приподнял левую бровь, на лицах членов Политбюро не дрогнул ни один мышц. Дэн слегка дернул правой щекой, выказав необычайное волнение, члены Политбюро не шелохнулись. Неслышной тенью проскользнул референт, поклонился под углом в 15 градусов, положил перед Сяопином сложенный вдвое лист рисовой бумаги, поклонился под углом в 20 градусов и растворился. Дэн развернул лист бумаги:

– Сто тысяч… Многовато даже для главной площади Китая…

В голосе Дэна звучало неожиданное для Политбюро недоумение, члены Политбюро, оставаясь неподвижными, переглянулись одними глазами. Вдруг Дэн всех оглядел, остановил взгляд на министре обороны Цине Цзивэе и слабым манием руки решил судьбу «пятой модернизации»:

– Двигайте на Тяньаньмэнь танковые полки.

Министр обороны Цинь Цзивэй побледнел и чуть слышно выдавил:

– Можно обдумать операцию?..

– Конечно, – ответил Дэн Сяопин, – думайте, до четырех утра уйма времени!

«Сразу снимать не буду, – решил судьбу министра обороны Дэн Сяопин, – постепенно смещу в какое-нибудь собрание народных представителей, в какие-нибудь декоративные замы».

«В ноябре у Цинь Цзивэя 75-летний юбилей, – задумались члены Политбюро ЦК КПК, – надо будет на это время запланировать длительный зарубежный визит по обмену опытом или инспекционную поездку по самым отдаленным провинциям».

* * *

Федор Буданов попал в «окно», последняя электричка только что ушла, следующая была лишь под утро. Федя сел напротив пригородных касс на скользкую желтую скамейку из гнутой фанеры и стал ждать. Несмотря на вечер, в зале было жарко и душно. Федя отстегнул зеленый солдатский галстук, галстук сполз с воротника на грудь и повис на дембельской стальной заколке между третьей и четвертой пуговицами. Военный патруль равнодушно прошел мимо Феди, им тоже было жарко и душно, их галстуки тоже висели на заколках между третьей и четвертой пуговицами. Вдруг Федя увидел бывшую классную руководительницу своей старшей сестры.

– Александра Павловна! – Федя почему-то обрадовался и вскочил со скамейки навстречу тете Шуре.

Тетя Шура от неожиданности чуть не выронила старый чемодан с железными уголками, набитый дефицитными брикетами дрожжей:

– Вы мне, товарищ сержант?!

– Не узнаете?! Это ж я – Федька! Младший брат Таньки! Танька Буданова – ваш последний выпуск! В дневнике у нее чингачгуков рисовал, а вы ей потом двойки за это ставили – била меня этим дневником по голове, но я все равно рисовал, ну и вы тоже двойки все равно ставили! Вот дембельнулся, домой еду, да в «окно» попал – электричка уже ушла! – скалился Федя во весь ряд своих больших, наезжающих друг на друга белых зубов.

Тетя Шура, в отличие от Феди, не особо обрадовалась младшему брату Таньки, она при встрече и Таньке не очень бы обрадовалась, поэтому извиняюще улыбнулась:

– Ой, Федь, как рада, как рада! До утра бы с тобой иглинскую жизнь вспоминала, школьные годы веселые! Но надо спешить, сейчас двести двенадцатый пассажирский подойдет, он ждать не будет! Я на нем до Аши, в Аше сахарку на базе возьму – и домой в Тавтиманово.

Федя еще больше обрадовался:

– Так ведь я тоже могу сначала до Аши доехать! У меня там кореш Фаниль живет, сын дяди Радика, знаете их, наверное, их вся Аша знает!

Тетя Шура скисла:

– В Аше каждый второй – Фаниль и через одного – сын дяди Радика.

– У них мотоцикл «Иж», белый такой, с коляской! Фаня меня на нем до Иглино довезет, после того, конечно, как мы мой дембель хорошенько обмоем! – Федю продолжало распирать от радости.

Тетя Шура вдруг приободрилась:

– Встреча старых друзей – дело хорошее! Друзья познаются в э… И не может ли твой Фаниль в коляске своего Ижа пару мешков сахара до Тавтиманово довезти? А то наш Урал столько бензину жрет! Я вам после помогу с недорогим, но высококачественным алкоголем, у меня для пенсионеров, дембелей и беременных скидка!

Поезд Адлер – Новосибирск опоздал. Как объяснила тете Шуре и Феде проводница, на каком-то богом забытом полустанке пришлось срочно высаживать роженицу.