Шоколадная вилла

Гарден кивнул. Он отложил приборы в сторону, достал из кожаного портфеля толстый конверт и протянул его Роксу.

– Вот. Список заключенных в Эренбрайтштайне с октября 1902 по январь 1903 года.

Рокс присвистнул.

– Мое почтение, Гарден! – Он взял документ. – Я даже не рассчитывал на полный список. Я думал, это будет пара указаний, к кому можно обратиться, чтобы узнать нужные фамилии. Этим, – он поднял конверт, – вы освободили меня от большой работы.

У Гардена было довольное выражение лица, и Рокс, в свою очередь, протянул ему конверт.

– Оплата.

Гарден спрятал конверт.

– Оплата состоит в вашем мастерстве и времени, которые вы мне вскоре предоставите. – Он протянул руку Роксу.

Тот немного замешкался:

– Не более шести недель, Гарден.

Публицист кивнул:

– Этого будет достаточно.

Рокс ушел.

В тот же день Пауль Рокс начал анализировать список и разрабатывать разумную стратегию.

В конце концов, он написал своим заказчикам.

Глава 31

Рива, последние дни октября 1903 года

Макс стоял на маленьком балконе своего номера и смотрел на озеро Гарда, лазурь которого с первыми осенними днями стала глубже и в то же время мягче. К темной зелени, украшающей скалистые склоны гор, добавились оттенки красного и охры, а в лучах заходящего солнца все краски казались полнее и насыщеннее.

Было такое ощущение, что осень на озере Гарда завершила летний этап изобилия и перевела его в этап созревания новых видов без намека на холодную долгую зиму, как это было севернее Альп. Здесь жизнь сохраняла свой в меру веселый нрав.

Макс облокотился на балконные перила из кованого металла с завитками.

Если бы только его жизнь была такой же беззаботной. Но с момента той экскурсии к водопаду Понале и в долину Ледро две недели назад у него было чувство, будто стеклянная стена отделила его от всего мира. Все воспринималось приглушенным, отягощенным и необычно тяжелым.

Хелена. Госпожа Ротман.

Как только он понял, когда незнакомец в конце такого изумительного дня, не придавая особого значения, сказал прощальную фразу, что Хелена мать Юдит Ротман, в нем что-то пошатнулось. Именно его, циника, который ни в чем не знал отказа, который наслаждался женщинами как бокалом вина и невозмутимо двигался дальше, одолели муки совести.

С тех пор он был не в ладах с собой.

Она не узнала его, в то время как он теперь знал, кто она. По непонятным причинам семьи Эбингер и Ротман испытывали друг к другу мало симпатии. Поэтому в Штутгарте они старались избегать друг друга, к тому же всем было известно, что у нее были больные нервы и по этой причине она часто уезжала на лечение. Именно поэтому она крайне редко принимала участие в светских мероприятиях. А сам он видел ее в последний раз, наверное, лет десять назад, точнее вспомнить он не мог. Не удивительно, что, встретившись сейчас в Риве, они не узнали друг друга.

Макс оттолкнулся от перил и пошел в комнату.

На его прикроватной тумбочке стояла наполовину пустая бутылка красного вина, и Макс налил себе бокал. Пока он подносил бокал ко рту, его взгляд упал на наполовину собранный чемодан. Он усмехнулся. Этот натюрморт наглядно демонстрировал, что у него в данный момент было на душе.

Потому что под действием первого импульса, днем, сразу после того неприятного случая у причала, Макс почувствовал необходимость как можно быстрее уехать и следовать своему изначальному плану, согласно которому он был намерен изучать архитектуру в Италии. Он узнал расписание поездов в южном направлении и начал собирать вещи.

Но когда Макс, наконец, встал перед своими чемоданами с расписанием поездов в руке, ему показалось, что какая-то невидимая нить удерживает его в Риве.

Он позволил всему идти своим чередом. По вечерам он регулярно позволял себе пару бокалов красного вина, чтобы потом крепко спать. Утро он проводил в своей кровати, вставал ближе к обеду и немного гулял по Риве. Чаще всего он при этом покупал газету и возвращался на свой маленький балкон, чтобы почитать в тишине.

Лишь один раз он встретил Хелену в городе. Мельком. Она вопросительно посмотрела на него, и это задело его за живое. Она опять пробудила те события, которые все так усложняли.

Ему все еще было не по себе, когда он вспоминал о той ночи с Юдит в музыкальной комнате. Многие вещи привели тогда к этому злосчастному слиянию – шоковое состояние и мрачный фатализм, – которые в совокупности с несколькими бокалами шампанского замаскировали действительность. Однако оправдания его поступку не было. Из них двоих опытом обладал он, поэтому именно он должен был взять себя в руки, когда от девушки не последовало решительного отказа. И вместо того чтобы понести ответственность, он поспешно уехал, вернее, трусливо сбежал.

Макс выпил бокал до дна и некоторое время в нерешительности стоял в комнате. Затем он собрался с духом. Рано или поздно он должен был принять решение. Почему бы не сегодня?

Солнце близилось к закату. Он решил рассказать Хелене правду. Несмотря на то, что это было невероятно сложно. Эта ситуация была просто абсурдной.