Шолохов: эстетика и мировоззрение

Русская литература XIX века по большому счету не решила вопроса о ч е л о в е к е. Гениальность открытий этой литературы заключается в том, что она умудрилась поставить в пределах одного столетия самые существенные вопросы развития человека, общества, культуры, психологии, философии, в целом общественной идеологии, но не успела закрепить эти поиски и открытия в практической, если можно так выразиться, плоскости. Она не успела создать устойчивых, определенных, узнаваемых типов различных слоев русского общества. Вопрос не в том, что она, эта литература, их не видела или не фиксировала. Наоборот. От «маленьких людей» этой литературы до «униженных и оскорбленных», через типы «новых» и «лишних» людей, увидя в конце концов «мертвые души» среди всего этого обилия персонажей – русской литературе нет в этом равных. Но в большинстве своем эти типы не успели «закрепиться» в русской реальности в окончательном виде. Какие «новые» люди? Какие сторонники «малых дел»? Все это во многом вырождалось в ничегонеделанье, скепсис, упадок и разложение. Один только типаж успел «выскочить» в реальность и в ней закрепиться, и авторство принадлежит как раз Федору Михайловичу – это его «бесы». Это произошло по нескольким причинам. Во-первых, в конце XIX века формируется новая мировая ситуация, для которой ведущим началом становится развитие «монадного» человека во всех его ипостасях общественной и исторической жизни. Во-вторых, представление о человеке и его месте в истории с жесткой иерархичностью раннего буржуазного общества сменяется представлением об особой подвижности психики человека, о крайней лабильности социальных процессов, усиливается ощущением и интеллектуальными прозрениями ряда мыслителей о готовящемся переустройстве мира в политическом, а стало быть, и в цивилизационном смысле. Русская революция, которая разразится в своем наиболее радикальном виде в 1917 году, завершит этот процесс полной сменой декораций на мировой арене, последствия чего чувствуются до сих пор. Наконец, все это сопровождалось революционными научными открытиями, которые принципиально изменили суть мировоззренческих представлений эпохи по самым широким вопросам понимания действительности, в том числе о природе человека (теория относительности, развитие психоанализа и пр.).

Русская культура позапрошлого века и, преимущественно, литература, проделали колоссальную работу по взрыхливанию всей почвы российской жизни. Количество вопросов, поднятых этой культурой, было крайне велико, что и понятно, так как Россия ускоренным образом передвигалась из одного своего состояния в другое, из феодализма в буржуазный строй, из психологии средневековья в психологию развитого общества. Все это шло через этапы быстрого и углубленного освоения в России идей и форм Ренессанса, Просвещения, идеологии Нового времени (именно так в России накладывались друг на друга и существовали одновременно культурные эпохи, на проживание которых на Западе ушли столетия), вплоть до ситуации времени Новейшего, с открытием радиации, периодической системы Менделеева, создания подводных лодок, радио и паровых машин, всего того, что и сейчас составляет значительную часть человеческой цивилизации. Понятное дело, что социальные изменения не поспевали за разбежавшимися процессами сменяющихся технологических укладов.

И уж совсем не было ответа на главный вопрос русской культуры – о мужике, о человеке из народа. Призывы и Толстого, и Достоевского обернуться к русскому народу, опереться на его духовные качества, видеть именно в нем идеал «красоты человеческой» (Достоевский), рассчитывать на то, что в нем обнаружится гений, способный в с е главное высказать о русском народе и русской жизни (Толстой), во многом оставались публицистическими восклицаниями и реализаций идеальных представлений писателей. Представлений в основном верных, отвечающих самому духу русской цивилизации, но лишенных той самой необходимой конкретности, без которой любая теория мертва. И главное – не был ясен для литературной мысли XIX века тип этого деятеля из народа, – каков он? Что из себя представляет?