Шолохов: эстетика и мировоззрение

Поэтому понятие «мировой гармонии», обретенного идеала человека, о которой часто пишут исследователи Ренессанса, во многом неуместно по отношению к данному периоду человеческой истории. Более того, оно непродуктивно и для решения чисто гуманистических задач культурологии. В Возрождении, помимо действительного «открытия» человека, было также обнаружено, что людская Вселенная соткана из противоречий, что человек может быть так же низок, как и высок, что сущности мира и человека могут быть более или менее уравновешены, но в целом они трагичны. А возрожденческий человек, ощутив свою «божественность», свою абсолютную самоценность, оторванность от каких-либо внешних точек отсчета, измерения его хотений и поступков, предстал одновременно существом «неморальным». А. Лосев замечал об этом: «Люди совершали самые дикие преступления и в никакой мере в них не каялись, и поступали они так потому, что последним критерием для человеческого поведения считалась тогда сама же изолированно чувствовавшая себя личность» [6, 136-137]. Бесспорно вместе с тем, что гуманизм эпохи Возрождения был шагом вперед в социо-психологическом и историческом развитии человека и человеческой сущности культуры.

Какие же черты присущи гуманизму русского искусства ХХ века, что включил он в себя из прежних достижений человеческого духа, что является его нравственно-философским стержнем?

Здесь необходимо говорить о рубеже ХХ века, который пришелся на русские революции 1917 года и без учета которых невозможно объективное исследование проблемы гуманизма в русской культуре. Воссоздание русской империи в виде советского государства сопровождалось оформлением сложной идеологической доктрины, которая причудливо соединяла в себе элементы утопического марксизма, народных верований о царстве добра и справедливости на земле, идею богоизбранности русского народа. Не случайно новая власть выстраивала одну из своих парадигм этического поведения человека на примерах русской классики ХIХ века. Собственно, и альтернативы не было. Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Тургенев, Толстой, Достоевский (при сопровождающихся оговорках новых идеологов о его реакционности), Чехов, Куприн и громадная армия гениев второго и третьего ряда давали такую опору новой власти, какую она никогда не обнаружила бы ни в каких катехизисах марксизма.

Повернутость русской классической литературы к проблемам человека, то есть к проблемам гуманистического содержания, проявляется даже к «концептах», которые сразу вычленялись критическим сознанием из текстов этой литературы. «Маленький человек», «лишний человек», «мертвые души», «новые люди», само развитие психологического анализа в этой литературе было следствием исключительного внимания к вопросам человека через призму безусловной проблематики гуманизма.

Однако содержание гуманистических идей в России заметно отличалось от того, что было представлено в западноевропейской традиции, которой не было нужды разрабатывать проблемы, связанные с защитой и реализацией человеческого «Я». Основная совокупность проблем этого плана была решена в период Ренессанса (со всеми оговорками) в рамках художественной культуры и в период Реформации в рамках религиозно-идеологических. В этом отношении любопытно посмотреть на адаптацию русской литературой идей, связанных с литературными течениями романтизма, а также сентиментализма, которые для западноевропейской культуры были отражением эпохи Просвещения. Русская литература эстетически исследовала те же вопросы, но в отрыве от содержания эпохи. Трудно аргументировать, что Россия в конце XVIII и начале XIX веков непосредственно проходит через фазу Просвещения как через назревший для русского общества этап культурно-исторического развития. Слабым отражением этих процессов может служить движение декабризма, не затронувшее по существу фундаментальных основ общества.

В дальнейшем русская литература принялась семимильными шагами догонять свою старшую европейскую сестру, да таким образом, что на каком-то этапе оказалась впереди нее. Однако в силу специфики национально-культурного, «задержанного» развития, почти весь набор гуманистических идей по своему содержанию оказался заметно другим, нежели в остальной Европе.

Несмотря на критико-идеологическое сопровождение в советской России классических текстов авторов XIX века, которые были изданы практически без исключений (Достоевский!) в самом начале становления советского государства, они, эти тексты, сами по себе давали такую основу истинной, не надуманной, нравственности, учили благородству и патриотизму, которая не могла быть превышена или уравнена с каким-то другими примерами. Это, собственно, и явилось той базой формирования нового содержания гуманизма, который все же объективно выпрастовывался в новой действительности.