Читаем Шолохов. Незаконный полностью

Вернувшись в Англию, в интервью газете «Обсервер» Сноу вспомнит историю своего знакомства с «Тихим Доном»: «Впервые я прочёл этот роман более 30 лет назад, затем я перечитывал его во время войны. В этом году я читал его там, где течёт Дон, то есть в тех местах, где развёртывается действие романа. Здесь я с особой уверенностью больше, чем когда-либо раньше, почувствовал, что это произведение – шедевр. Для меня это лучший роман целого поколения не только в России, но и во всём мире».

В феврале 1964-го – Шолохов в Финляндии, а в мае – в ГДР: в Германии он не бывал с 1930 года. За 17 лет, с 1947-го, книги Шолохова в ГДР разошлись тиражом в 1 миллион 175 тысяч экземпляров. Готовилось к выходу собрание его сочинений в восьми томах.

В том же 1964-м закончилось длившееся два года издание восьмитомника Шолохова в Болгарии. Этот классический восьмитомный расклад потом будет неоднократно воспроизведён и на русском, и на других языках: первый том – «Донские рассказы», четыре последующих – «Тихий Дон», шестой и седьмой – «Поднятая целина», восьмой – «Они сражались за Родину» и «Судьба человека».

Много или мало? Хватило на то, чтоб обогатить человечество.

9 октября состоялась премьера очередного киношедевра. Режиссёр Владимир Фетин снял по рассказам «Шибалково семя» и «Родинка» фильм «Донская повесть». В главных ролях снялись Евгений Леонов и Людмила Чурсина. Фильм занял седьмое место в кинопрокате: его посмотрели за год 31 миллион 800 тысяч зрителей.

Совокупный тираж шолоховских книг на русском языке составил к 1965 году 37 335 000 экземпляров. Ещё 3 145 000 экземпляров вышло на языках народов СССР. Сосчитать шолоховские тиражи на других языках было едва ли возможно. Многие издания, как мы помним, выходили подпольным, кустарным, контрабандным образом. Часть издательств вообще не обозначала тиражи. В счёт не шли масштабные издания в периодике: как мы помним, весь «Тихий Дон» вышел во французской «Юманите», имевшей тираж 600 тысяч экземпляров, и это не единственный подобный пример.

Так или иначе, счёт мировых тиражей Шолохова шёл на миллионы.

В течение нескольких лет, с 1963-го по 1966-й советское руководство, – чтоб хотя бы для себя разобраться, – внимательно изучало читательские интересы жителей Советской России. Исследование на эту тему было организовано ЦК ВЛКСМ, Министерством культуры СССР, Государственной библиотекой СССР им. В. И. Ленина и Ленинградским государственным институтом культуры им. Крупской. Была избрана группа читателей – городские рабочие 16–28 лет. Основным методом изучения служил анкетный опрос, дополнительным – учёт спроса на абонементе массовых библиотек. Опрос проводился в 52 городах 24 областей, краев и автономных республик РСФСР.

Первое место среди всех советских писателей безоговорочно занял Шолохов. Он оказался популярнее не только самых знаменитых своих современников – Германа, Гранина, Каверина, Катаева, Леонова, Паустовского, Полевого, Рыбакова, Симонова, Эренбурга, – но и безусловных классиков – Горького, Алексея Толстого, Серафимовича, или шолоховских в своё время соперников, не дотянувших до статуса «классиков» – в лице Фёдора Гладкова (ушёл в 1958-м), Панфёрова (в 1960-м), Всеволода Иванова (в 1963-м). Шолохов был популярнее даже фантаста Александра Беляева.

Следом научно-исследовательским отделом библиотековедения ГБЛ было проведено изучение читательских интересов по нескольким категориям, в числе которых – «жители советского села», «рабочие и инженеры», «сельские старшеклассники», «старшеклассники города». Сбор материала охватил 33 области РСФСР и восемь союзных республик.

Группа «жители советского села» распределила по мере снижения читательские приоритеты так: Шолохов, Симонов, Н. Островский, Фадеев, Горький. Первые два места занимали на какой-то момент антагонисты – но читатели о том не догадывались: любили взахлёб обоих. Группа «рабочие и инженеры» определила почитаемых авторов в следующем порядке: Шолохов, Горький, Симонов, Фадеев, А. Толстой, Н. Островский, Паустовский. Если, соответственно, брать только здравствовавших, получалась тройка: Шолохов, Симонов, Паустовский.

Первую пятёрку предпочтений сельских старшеклассников составили Шолохов, Н. Островский, Гранин, Фадеев, Симонов. Если брать здравствующих на тот момент, первая тройка выглядела так: Шолохов, Гранин, Симонов. Читательские интересы городских старшеклассников распределились следующим образом: Шолохов, Симонов, Горький, Фадеев, Гранин, Островский, А. Толстой, Беляев, Герман, Паустовский. Здесь из числа современников получалась пятёрка: Шолохов, Симонов, Гранин, Герман, Паустовский.

Шолохов был неоспорим.

Советская страна вырвалась в космос, Гражданская война случилась более сорока лет назад, коллективизация – за тридцать лет до того; уже публиковались «оттепельные» шестидесятники, но соперничать с ним – оставшимся, казалось бы, где-то в прошлой эпохе, – не мог никто.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное