Шопоголик и Рождество

Я улыбаюсь Карине, надеясь, что дала исчерпывающее толкование слова спрюгге, но она не двигается с места.

– Но это не по-норвежски, – говорит она. – Хотя именно так вы утверждаете.

– Я бы не сказала, что мы это утверждаем, – подумав, отвечаю я. – Как считаешь, Сьюзи? Мы только говорим: некоторые полагают, что слово пришло из норвежского языка.

– Некоторые – это кто? – тут же вцепляется Карина Гундерсон.

– Мы не имеем в виду никого конкретно, – еще немного поразмыслив, отвечаю я. – Просто некоторые.

– Вот именно, – Сьюзи, наконец, обретает дар речи. – Некоторые.

– Некоторые, – с готовностью вторит ей Айрин.

– И это чистая правда, – спокойно заключаю я. – Так что…

В магазине повисает тишина. Карина Гундерсон сверлит меня своими голубыми глазами, и под ее взглядом мне становится как-то неуютно.

– Однако же есть и те, кто с этим не согласен, – выпаливаю я, внезапно придумав выход из положения. – Существует мнение, что это слово… э-э-э… финское.

– Финское? – скептически переспрашивает Карина Гундерсон.

– Именно так. – Я стараюсь не встречаться с ней взглядом. – Это один из тех жизненных вопросов, на которые до сих пор нет ответа. Откуда же пошло слово спрюгге? – театрально вопрошаю я. – Исследования точного результата так и не дали. Но пока в научных журналах и… других местах идут бурные дебаты, мы просто скромно пытаемся нести в мир счастье. С помощью наших подушек и другой сувенирной продукции.

– Кружки тоже очень популярны, – нервно вставляет Айрин. – Правда же, Бекки? И плакаты уже все распроданы.

– Пожалуйста, возьмите кружку в подарок, – поспешно предлагает Сьюзи, берет с прилавка кружку и протягивает ее Карине. – Или… не берите, – добавляет она, заметив, что Карина не торопится ее взять. – Как пожелаете.

Сьюзи, покосившись на меня, передергивает плечами. В магазине снова воцаряется напряженная тишина. Черт знает, что придет этой Гундерсон в голову – может, рассмеется, а может, и в полицию позвонит.

– А знаете, – осторожно начинаю я, – забавно вышло. Мы как раз недавно обсуждали, не приостановить ли продажу товаров спрюгге, пока не выяснится точно, откуда же пошло это слово. Правда, Сьюзи? Полагаю, это будет разумным решением. Учитывая обстоятельства.

– Да уж, пожалуй, – кивает Карина Гундерсон. Взяв из рук Сьюзи кружку, она поджимает губы. – «Не парься, будь спрюгге», – вслух читает она ничего не выражающим тоном. А затем, подняв глаза, окидывает всех нас долгим взглядом и вновь поворачивается к Сьюзи. – До свидания. У вас прекрасный дом.

– О! Что ж, до свидания! – выдает Сьюзи с таким явным облегчением, что меня смех разбирает. Мы все смотрим вслед выходящей из магазина Карине Гундерсон, а затем Сьюзи без сил падает ко мне в объятия.

– О боже, – выдыхает она.

– Да уж. – Я покрепче обнимаю ее. – Не волнуйся, она ушла.

– Бекс, это надо прекратить, – с жаром заявляет Сьюзи. – Хватит с нас спрюгге. Сейчас же все уберем. Не то нас и правда ждут неприятности.

– Трудно это признавать, – с сожалением произношу я, – но ты права. Сколько еще товаров осталось?

– Совсем мало, – отзывается Айрин. – Десять кружек, три одеяла, несколько брелоков…

– Оставим их, как сувениры, – решительно объявляет Сьюзи. – Пусть каждый берет, что хочет. Но продавать ничего больше не будем. Давайте и прилавок разберем, – Айрин принимается вынимать из корзинки брелоки и ссыпать их в картонную коробку, а мы со Сьюзи начинаем паковать чашки.

– Но ведь здорово же было, правда? – печально говорю я, проводя пальцами по надписи на кружке. – А теперь слово спрюгге никогда не войдет в норвежский язык.

– Да уж, Бекс, – закатывает глаза Сьюзи. – Но зато и в тюрьму за подлог нас не посадят.

Да ладно. Сьюзи вечно преувеличивает. Нас бы в любом случае не посадили в тюрьму. (Хотя кто знает, конечно.) С другой стороны, она всем нам заказала по огромной коробке трюфелей Hotel Chocolat, чтобы отпраздновать недолгий триумф спрюгге, так что нет худа без добра.

Мы со Сьюзи обе взяли отгул на вторую половину дня, чтобы сходить на школьную постановку, но я решаю сперва заглянуть домой. На улице резко похолодало, и, глядя в белесое небо, я все думаю: может, снег пойдет?

А вдруг? В самом деле, почему бы и нет? Такое же случается. Вот бы поднялась настоящая метель, как в рождественском фильме. Мы бы все тогда выбежали в сад и стали лепить снеговика. А потом бы все говорили: «А помните Рождество у Бекки? Просто чудесно было! И снег шел».

Открывая входную дверь, я понимаю, что слегка воспряла духом. Наверное, Сьюзи права и мне просто нужно расслабиться. Заняться позитивными визуализациями. Я как раз воображаю себе, как все мои родные и близкие соберутся за идеально накрытым столом с невиданной индейкой в центре и скажут: «Бекки, это самое лучшее наше Рождество», как вдруг из гостиной доносится какой-то грохот. Вбегаю в комнату и застываю на пороге. Весь мой праздничный настрой улетучивается, а на смену ему приходит настоящая рождественская ярость.