Шпага для библиотекаря

Бруствер из шпал возвышался над бортом примерно на полметра. Лобовая часть такой защиты не имела – вместо неё тракторист с помощью бобрищевского кузнеца поставил броневой лист, вырубленный и склёпанный из трёх слоёв котельного железа, так же обнаружившегося в запасах партизана-директора. Похожие листы, только в один слой железа, были навешены на боковые дверки и ветровое стекло; при необходимости их можно было откинуть вниз. Лобовая броня, самая толстая, тоже была сделана подвижной – в «боевом» положении лист закреплялся под углом около пятидесяти градусов, а в «походном» – его поднимали на деревянных козлах в горизонтальное положение, чтобы не мешать обзору вперёд.

Куски железа на импровизированных петлях прикрывали и колёса. Конечно, не всякая пуля, пущенная из кремнёвого ружья, способна пробить толстенную рубчатую резину тракторных скатов. Но рисковать лишний не стоило – замены взять неоткуда, а залатать простреленные шины и покрышки в нынешних условиях ох, как непросто. Кроме защиты колёс, склёпанный из железа короб прикрывал ещё и установленный сзади тракторный движок.

В лобовом бронелисте прорезали две амбразуры для стрельбы из ружей – в кузове при необходимости могло разместиться до шести стрелков. Но главным ударным средством шайтан-арбы было устройство, которое дядя Вася и намеревался опробовать прямо сейчас.

– Ванятка, как ты там, готов? – крикнул тракторист. Над бруствером возникла вихрастая голова.

– Все сделал, как велено, дяденька! – отозвался мальчуган. – Орудия верёвками закреплены, заряд я проковырял протравкою, а дырья покамест пробкой кожаной заткнул. А трубки запальные – вот, они батяня сладил из пороха и камышинок! Попробовал вставить – подходят!

И продемонстрировал трофейную, с латунным егерским рожком на крышке, лядунку. Тракторист кивнул – без помощи Ваняткиного бати, бобрищевского кузнеца, из проекта «бронепердунка», и уж, тем более, из установленного в кузове вундерваффе ничего бы не вышло.

– Ну что, ж тогда двинулись, с Богом? – дядя Вася широко перекрестился – успел уже набраться от местных крестьян! – и полез в кабину. «Бронепердунок» плюнул струёй чёрного солярового дыма, затрясся, затарахтел, задребезжал навешенными броневыми листами и неторопливо покатил к воротам. Вслед за механическим чудом в тянулась толпа крестьян, среди которых мелькали синие суконные шапки донцов. Казачки спешились – «лошади смердежу да треска от ентого железного страшилища пужаются, так уж пусть постоят пока в сторонке…» – и теперь, смешавшись с мужичками, изнемогали от любопытства.

– Дядька Антип, а дядька Антип! Конные на дороге! Близко уже, с полверсты!

Дядя Вася нажал на педаль тормоза, «бронепердунок» встал – двигатель мерно тарахтел на холостом ходу. От дальней опушки скакал в сторону процессии крестьянский мальчонка верхом на крестьянской, кобыле – за неимением седла, он сидел охлюпкой, на брошенном на спину животины старом тулупе, и отчаянно колотил по впалым бокам чёрными босыми пятками. Его вместе с двумя другими деревенскими мальчишками Антип послал послали караулить на дороге, выдав в качестве транспортного средства вот эту лошадёнку.

Крестьяне попятились, по толпе пробежал тревожный ропот. Казачки во главе с хорунжим наоборот, протиснулись вперёд. Один из донцов, повинуясь знаку хорунжего, кинулся назад, к ДК. На бегу он размахивал руками и что-то кричал.

– Кто там, хранцузы? – осведомился Антип у подлетевшего мальчишки. Дядя Вася узнал в нём старшего сына кузнеца, которого беглый поляк заставил служить проводником – что и вышло французам боком.

Парнишка отчаянно замотал головой.

– Ни, дядь Антип, не хранцузы, не бывает таких хранцузов! У их вереди едут такие… – он замялся, подыскивая подходящие слова. – …навроде татар. Лошади низкорослые, косматые, что наша собачонка Жучка. Сами в шароварах с красными полосами и шапках остроконечных, из войлока, А у одного, ей-ей, сам видел! – панцирь кольчужный под кафтан поддет! У кажинного сабля, копьё, да лук со стрелами на боку, за спиной ружжо. А ишшо у сёдел арканы верёвочные висят, кольцами смотанные. Как есть татаре, батя про таких сказывал! Следом за ними наши, русский гусары – в точности те, что к нам, в Бобрищи, с молодым барином Никитой Андреичем, заезжали. Много их, едут медленно, шагом, с бережением…

– Русские, говоришь? – хорунжий недоверчиво сощурился. – Как ты их разглядел-то, коли идут с бережением? Ты, часом, не обознался, паря?

– Как можно? – обиделся мальчишка. – Я, дяденька, к им близко подполз, всё разглядел – мундиры серые со снурками серебряными, вензель анператорский на сумках – плоские такие, на ремешках. Наши это, вот те крест! А Прошка с Игнаткой и посейчас там – кустами пробираются, смотрят за дорогой.